ПО ВЕЛЕНИЮ СЕРДЦА
Каждый день газеты и радио доносили вести с фронтов Великой Отечественной войны! Карсыбай не мог спокойно ходить по аулу. Ему казалось, что все на него смотрят с укоризной: «Идет война, а он сидит в колхозной конторе за счетами.» Несколько раз заходил он в военкомат. Но военком спокойно выпроваживал: «Обожди, придет время.» Но Карсыбай не стал ждать этого времени. Он на заявлении военкому написал: «Я как коммунист не могу оставаться в стороне, когда враг напал на нашу священную Родину. Прошу отправить меня на фронт, где льется кровь моих братьев — защитников Родины. Я обещаю, что не посрамлю честь Казахстана, буду храбро сражаться и если надо, отдам свою жизнь.»
И когда Карсыбай узнал, что его просьба о добровольной отправке на фронт удовлетворена, забежал к директору совхоза радостный, возбужденный.
— Ну, Коке, принимайте у меня дела. Все. Иду на фронт!
На вокзале перед отправкой мать Карсыбая Жакепар обняла его и долго не отпускала. Но слезы появились только после первого гудка паровоза, после команды: «По вагонам!»
— Кош бол, сын мой, мой степной орел,— шептала Жакепар,— пусть тебя бережет любовь моя от вражеской пули. Будь достоин памяти храбрых предков. Возвращайся, мой сокол, героем.
Уже из открытой теплушки раздался громкий голос Карсыбая. Он оглядел провожающих — мать Жакепар, невестку Бибасию, старшего брата Базарбая, родных и близких и обратился ко всем провожающим:
— Утрите слезы. За вашу печаль, за каждую вашу слезу кровью отплатим!
Последние слова Карсыбая потонули в звуках паровозного гудка. Еще несколько минут было видно как, поддерживаемая Базарбаем, вытянув руки, шла по перрону Жакепар.
Карсыбай долго смотрел на провожающих, на родные поля, вдыхая знакомый теплый воздух проснувшейся после зимы степи.
Карсыбай сидел недалеко от двери, облокотившись на вещевой мешок, рядом с ним, потягивая «самокрутку», лежал на свежем сене его земляк Акжигитов Куатпай.
— Посмотри, Каке, что я купил в Кзыл-Орде,— обратился к нему Карсыбай, доставая из кармана небольшую серую книжку — песни Джамбула.— Только что вышла. Тут есть совсем новые песни. Прямо за сердце берут. Вот послушай.— И он, наклонившись к Куатпаю, стал тихим протяжным голосом читать:
Сын мой, радость отцовских глаз,
Барымтач налетел на нас.
Злой басмач налетел на нас.
Он, палач, захотел у нас
Солнце яркое украсть.
Он шакально разинул пасть.
Обнажил он свои клыки.
Я коня тебе оседлал,
Богатырский меч наточил.
Ты садись в седло и скачи,
Немцам головы ты коси.
Мою ненависть проноси,
Проноси ты Джамбулов гнев.
Проноси ты аулов гнев
В пепелящем врага огне!
Если встретится смерть тебе,
Перед нею, сын, не робей,
Спину ты перед ней не гни,
Ты узду назад не тяни,
Думы черные отгони,
Ты в глаза ей смелей взгляни,
Ты мечом посильней взмахни,
Ты скажи:—Сторонись, карга!
И увидишь — твоя нога
Через пропасть перешагнет,
Смерть с дороги твоей свернет,
И тебя полюбит народ,
И воздаст он тебе почет,
И Джамбул о тебе споет,
И молва о тебе пойдет,
Народ соколом назовет.
По мере чтения голос его становился громче. Уже подсели поближе еще несколько человек. Они внимательно слушали слова народного акына. Чувствовалось, что кровью сердца писались эти строки.
Эшелон двигался еще несколько суток и, наконец, они на месте. А дальше напряженная учеба. И только когда молодые воины научились в совершенстве владеть оружием, стало известно, что их часть направляется на фронт.
До отъезда молодых солдат одели в новую военную форму и они приняли присягу. Торжественный момент. Посуровели лица солдат и командиров. В наступившей тишине звучали слова клятвы.
«Я, гражданин Союза Советских Социалистических Республик, вступая в ряды рабоче-крестьянской Красной Армии...»—четко и громко читал текст присяги Карсыбай.
В этот день он своей совестью, кровью своего сердца подписал присягу на верность матери-Родине.