Год на фронте по закону засчитывается кадровым военным за три года. День за три дня. И действительно каждый фронтовой день, да что день,— час вмещал в себя столько пережитого, навсегда памятного, чему трудно, да пожалуй, и невозможно подобрать эквивалент мирного времени. У войны свой, особенный счет времени.

Разумеется, каждому вспоминается ярче всего то, что он видел и чувствовал сам, то что знал о своих фронтовых товарищах. Моя военная специальность в 1944—45 годах была довольно редкой — переводчик разведотдела дивизии. Но как ни люблю я свою фронтовую профессию военного переводчика, все же я хорошо понимаю, что она, как говорится, была второстепенной, основанной на результатах боевой работы полковых и дивизионных разведчиков. Ведь это они в трудных поисках захватывали ценных «языков».

 

Много раз, в течение более четырех месяцев исполняя обязанности помощника начальника разведки дивизии, участвовал я и в подготовке поисков. Естественно, что я близко знал многих из этих отважных людей в маскировочных халатах. Нередко в первой траншее, еще разгоряченные поиском, они коротко рассказывали мне о схватках с врагом, о трудностях пути к переднему краю противника.

 

Разведчики, доставившие пленного, обычно терпеливо дожидались окончания допроса, а лишь потом уходили на отдых. И при этом неизменнно задавался вопрос: «Язык» толковый?». Это любопытство легко оправдать. Ведь они шли в бой, ежеминутно рисковали жизнью именно ради того, чтобы взять не просто пленного, а именно «языка», то есть гитлеровского солдата или офицера, который может сообщить нужные командованию сведения.

 

Чаще всего, я откровенно отвечал разведчикам, что пленный знает достаточно много и дал ценные показания.

 

Лишь в редких случаях мне приходилось чуть-чуть кривить душой. И говорить, что «язык» толковый, даже тогда, когда попадался пленный, который, ввиду своего служебного положения знал не очень много. Но посудите сами — не мог же я обидеть людей, перед мужеством которых преклоняюсь, тех, кто вопреки смертям шел сквозь минные поля, проволочные заграждения, огонь врага, чтобы захватить пленного.

 

Много еще будет написано об успехах разведчиков. Но пусть ни у кого даже не возникнет мысль о легкости их ратного труда. Нет — это повседневная, упорная, кропотливая, сложная и опасная работа. И если не запланирован на сегодня поиск, то будут занятия, многочасовые тренировки в любую погоду — в дождь, холод, снег. И местность командир выбирает самую сложную, изрезанную естественными препятствиями, заболоченную или плоскую, как доска, в которую нужно буквально врасти, чтобы не быть вамеченным. Преподаватели на занятиях самые опытные, самые строгие, а экзамен сдавать нужно уже не командиру, а войне. Высокое мастерство, большое напряжение сил требуется, чтобы захватить «языка».

 

Передний край врага опутан колючей проволокой, везде минные поля. А в ночное время небо над линией фронта то и дело озаряется светом ракет. Погаснет одна, в небо устремится другая. И так без конца да самого рассвета. «Страховки» ради враг то и дело обстреливает нейтральную полосу. И, если заметит разведчиков, то сразу же обрушивает на них удары артиллерии и минометов, огненные смертоносные струи пулеметных и автоматных очередей.

 

Не остается бездеятельной и разведка противника. Часто происходят ожесточенные встречные схватки на «ничейной» земле с вражескими разведгруппами. Помню и такой случай, когда наша большая поисковая группа, действуя в густом лесу в районе Августовского канала, натолкнулась на хитроумно устроенную засаду противника и понесла немалые потери.

 

Не однажды мне приходилось с болью в сердце составлять донесение в разведотдел штаба корпуса о неудаче поиска. И, не напрасно среди разведчиков бытовала такая горькая шутка про формулу «четырех О»—осветили, обнаружили, обстреляли, отошли.

 

Да, далеко не все и не всегда бывало у них гладко. О трудностях, и даже неудачах, пишу же для того, чтобы читатель, особенно молодой, яснее представил себе сложную работу общевойсковых разведчиков. И тем больше чести, тем выше наше уважение к этим подлинным героям, благодаря каждодневному подвигу которых, командир своевременно получал разнообразные сведения о противнике, так необходимые для руководства войсками.

 

Хотелось бы подчеркнуть, что успех разведпоиска решали в боевой обстановке — тщательность его подготовки» умелые, решительные действия всех разведчиков. Всех и каждого. Об одном из лучших бойцов 237 отдельной разведывательной роты нашей 153-й стрелковой дивизии и пойдет дальше рассказ в этой маленькой документальной повести. Представляю тебе, читатель, этого разведчика: сержант Жангалий Кужанов.

 

Впервые я услышал о Кужанове (его называли в дивизии Женей) вскоре после того, как меня перевели из стрелкового батальона в разведотдел. Было это в начале февраля 1944 года.