ГЛАВА XV
“...ПОКОЙ НАМ ТОЛЬКО СНИТСЯ... ”
(Вместо эпилога)
В декабре 1999 года уехал из Казахстана Морис Си-машко. Он мучительно покидал Родину, прощаясь, уверял друзей: “Вернусь. Устрою семью и вернусь. Куплю однокомнатную квартирку и буду писать. Работать могу только здесь. Здесь мои герои, история, тема, жизнь, судьба. Напишу еще два романа. Там, в Израиле, я никому не нужен. Никому, ни я сам, ни мое творчество”. Для Герольда Карловича эта разлука означала конец встречам, взаимным визитам, ежедневным звонкам интересного, все понимающего и мудрого товарища, с коим связывала дружба протяженностью в 40 лет. Теперь телефонные звонки Мориса Давидовича из далекого Израиля звучали реже. Внимая откровениям Симашко, полным тоски по оставленной Родине, Бельгер понимал - вдали от Казахстана другу живется “душевно неуютно”.
Творчество и дружба обретают свою ценность с годами. Когда 1999 году праздновался 75-летний юбилей Абдижа-мила Нурпеисова, Бельгер уже закончил посвященную юбиляру книгу - “Кто идет писательской тропой”. В книгу вошли воспоминания, дневниковые записи, литературные статьи все они проникнуты уважением младшего друга и брата. Просто и проникновенно Бельгер поведал о классике казахской литературы - необычном человеке, надежном друге, истинном писателе Абдижамиле Нурпеисове, которого: “Аральское море море основательно просолило, аральский зной прокалил, а ветер обтесал”. Выразительные очерки и статьи Бельгера о старшем друге были бы неполными без упоминания самобытного подхода Әбе к делу. Руководствуясь принципами: основательность и неторопливость (“Спешка - шайтаново дело”), и исключение всякого излишества, “жира в литературе”, Әбе служит одному Богу - Совершенству. Г ерольд Карлович с мягким юмором отмечает: “он из тех, кто срочную телеграмму сочиняет по три дня”. Неутомимый в творчестве и в общественной жизни Әбе часто путешествует по республике и за рубежом, принимает участие в крупных событиях, руководит Казахским ПЕН-клубом. Порой, намаявшись в круговерти обязанностей, в редкие мгновения Әбе позволяет себе пожаловаться Бельгеру: “Устал”. На что слышал в ответ: “Не уставайте, Әбе, надо ведь не просто жить и творить, но и уметь беречь себя...”.
Делить с товарищами ношу горя и ношу радости стало обычным делом для Бельгера. Друзья писателя знают: у него они всегда найдут неизменные добрые слова, дельный совет и реальную помощь. 5 мая 2000 года под живописными сводами “Круглого зала”, в Доме Дружбы состоялась церемония по случаю вручения О. Сулейменову и Т. Ауба-кирову звания “Человек века”. Герольд Бельгер невзирая на плохое здоровье, с радостью посетил церемонию и произнес речь:
“Уважаемые коллеги! Я очень рад, что присутствую на этом торжестве. Не присутствовать на данном торжестве было бы большим упущением для меня.
Касеке (Касым Кайсенов - Е. Ж.), выступивший передо мной назвал виновников торжества — “Два титана ”. Это чудное определение. Меня в свою очередь посетило выражение Гёте “Erdsohne ” - “Земные избранники”. Но осбенно для меня считается почетным слово АЗАМАТ.
Оно имеет большее значение, нежели слово “Гражданин”. Слово АЗАМАТ вбирает в себя такие понятия, как доблестный муж, защитник, опора, радетель, достойный гражданин...
Олжас — азамат из азаматов. Вот уже сорок лет он на гребне общественной жизни. И столько же лет мы с ним знакомы. Он во всем реформатор. Двигатель прогресса. Великий ревизор. Во всем - в поэзии, в истории, политике, культурологии. Он мощно врывается во многие сферы Духа и проявляет свою волю, свой интеллект, свой характер, свою неукротимую стихию. Он заставляет думать, дерзать. Он самобытен, мощен во всем.
Он мощно проявил себя в XX веке. Он поистине Человек века. Но он мощно вламывается и в XXI век. Я желаю ему внедриться в XXI век как можно дальше, глубже. И по крайней мере до вожделенного 2030 года он нас, уверен, еще не однажды удивит, поразит, восхитит своими идеями и деяниями. Он воплощение и украшение нашего общества. Его вечно обновляющий и созидательный фермент.
Другой азамат - достойный и доблестный - это Тока (Токтар Аубакиров), который прославил свой род, свой народ, свою страну не только на земле, но и в космосе. Я не могу судить о его профессии, но о его человеческих качествах судить могу. Год сидел с ним (и с Олжасом -тоже) в Верховном Совете, был с ним за рубежом, подолгу ходили по улицам Копенгагена, много беседовали. Это тот азамат-казах, которому может поклониться Земля.
И Комиссия во главе с моим другом, сиятельным князем Шот-Аманом Валихановым верно поступила, удостоив его звания “Человек века”.
Слава нашим азаматам, достойным сынам нашей страны.
Слава избранникам Земли! ”.
“Избранники Земли ” - эта строка Гёте имеет огромный смысл для Бельгера, посвятившего перо избранным творцам. И судьба щедро предоставила ему возможность вновь обратиться к этой теме. Ясным весенним днем в квартире Бельгера раздался телефонный звонок. Звонила Ильфа Ильясовна Джансугурова-ученый-языковед, германист, дочь легендарного Ильяса Джансугурова, она возглавляет Фонд имени И. Джансугурова. Бельгер уже встречался с Ильфой Ильясовной. Впервые он познакомился с нею на вечере памяти своего друга и ее ученика, переводчика “Фауста” -Медеубая Курманова, где присутствовал и Мурат Ауэзов -друг Бельгера. После первой встречи с Ильфой Джансу-гуровой Бельгер напишет: “...я сразу проникся к ней особым уважением и симпатией.
Так и стоит перед могши глазами, умилившая всех нас, собравшихся на открытие мемориальной доски Медеубаю, картина: идут под ручку с букетом цветов в руках, по оледеневшему тротуару, заботливо поддерживая друг друга, брат и сестра - Ильфа Джансугурова и Мурат Ауэзов, дети поразительного обаяния и красоты, таланта и судьбы, прославленной в памяти народа Фатимы Габитовой. Они издали бросаются в глаза чем-то неуловимым, отличающим их от нас, простых смертных; может, своей родовитостью /тем, что казахи называют коротким, но емким словом ТЕК/, печатью избранности, мудростью, степенностью, осанкой, интеллигентностью, судьбой — не могу точно определить. Но они - брат и сестра, чьи отцы являются гордостью казахской культуры, поневоле привлекают сразу посторонний глаз ”.
Бельгер признается: “этот духовно - интеллектуальный клан Сулеевых-Джансугуровых-Ауэзовых, скрепленный, сцементированный духом и волей неординарной, уникальной личности Фатимы—апа, — недюжинное явление в казахской культурной жизни”. Знакомый с большинством представителей этой семьи, он знает многих из “третьего поколения этого могучего, разветвленного клана”. Нередко Бельгер общается с полиглотом и переводчиком Азатом Сулее-вым и Муратом Ауэзовым, не однажды говорил по телефону с Умит Джансугуровой, встречал замкнутого в своей суровой сосредоточенности Булата Джансугурова-Габитова, читал книги Ф. Габитовой, И. Джансугурова о У. Джандосове. А личность Мухтара Ауэзова и его творчество с ранних лет стали знаковыми в жизни Бельгера. Знал заочно писатель и супруга Ильфы Ильясовны - Санджара Джандосова.
По телефону Ильфа Ильясовна назначила встречу Герольду Карловичу. Встретились у любимого писателем памятника Шокану Уалиханову. “...Обаятельная, рано поседевшая, рассудительно-мудрая, познавшая жизнь, степенная” так описал ее Бельгер, Ильфа Ильясовна показала писателю список, планируемых мероприятий к предстоящему юбилею Ильяса Джансугурова. Обсудили и обязанности Герольда Бельгера, ему предлагалось выступить на телевидении и радио и рассказать о переводах Ильяса Джансугурова. Аккуратная в делах Ильфа Джансугурова тут же вручила писателю внушительного вида издание сочинений Джансугурова и редчайшие ксерокопии рукописей переведенных поэтом “Евгения Онегина”, лирики Пушкина и редкостной “Гавриилиады”. При виде всего этого Герольд Бельгер “задохнулся от радости, от предвкушения сладостной работы, от, несомненно, поджидавших открытий”, это было настоящим сюрпризом - неизвестные широкому читателю переводы поэта теперь в его руках и ждут тщательного исследования. Передав материалы, Ильфа Ильясовна заметила:
- Времени до юбилея еще много, можете работать без спешки.
В своем кабинете он просмотрел рукописи. Переводы Джансугурова предстояло изучить и осмыслить. Но ключи к работе - единый ритм и понимание были уже найдены: Бельгера, стоявшего на пороге нового века, и Джансугурова, чья деятельность датировалась началом минувшего столетия единило стремление донести через казахское слово творения избранников-инородцев. Герольд Бельгер жадно читал рукописи Джансугурова и воображение подсказывало ему верное направление работы, он решил создать этюды:
- “Евгений Онегин” в переводе И. Джансугурова;
- “Гавриилиада” в переводе И. Джансугурова;
- Лирика Пушкина в переводе И. Джансугурова;
- “Железная дорога” Некрасова в переводе И. Джан-сугурова;
- Генрих Гейне в переводе И. Джансугурова;
- “Песня о Буревестнике” Горького в переводе И. Джансугурова. ”
Бельгер сразу решил, что перевод каждого произведения будет подробно проанализирован в рамках эссе. Во вступлении “Ильяс:Алхисса-зачин”, писатель в пяти мини-главах, озаглавленных каждой из пяти букв в имени Джансугурова отразил общее описание наследия и свое отношение к творчеству поэта, этого “...красивого человека. Колоритной личности. Броской внешности мужчины ”, в чьем облике угадывалось нечто “горское, кавказское, орлиное ...”.
Кропотливый процесс исследования переводов Ильяса Джансугурова поглотил писателя полностью. Он читал творения поэта на латинском шрифте и нескольких месяцев “жил исключительно Ильясом Джансугуровым. Его поэзией, его переводами. Жизнью и судьбой. Я был переполнен Ильясом. Ни о чем другом я думать не мог. Мне даже снились его строки, диковинно переплетаясь, сливаясь и дробясь со строками Пушкина, Лермонтова, Некрасова, Гейне. “Онегинская строфа” и традиционный казахский одиннадцатисложник (он бір буынды кара өлең) мчались в моем воспаленном сознании наперегонки, и бешеный, неукротимый поток казахских, поэтических слов бушевал, ярился, захлебывался, искрился, сверкал, переливался, оглашал причудливыми рифмами, сплошным созвучием, водопадом метафор и сравнений. Восхищая и потрясая мою немецкую душу. Поэзия как снадобье. Как отрава. Как услада. Ее надо пить мелкими глотками. Пользоваться осторожно. С большими паузами. Вкушая ее прелести. Наслаждаясь, упиваясь ее магией”
Работа над книгой совпала с активизацией в обществе разговоров о введении латиницы. На страницах большинства казахских газет, в теле- и радиоэфире звучали мнения именитых ученых и интеллигентов pro at contra перехода казахской письменности на латинский шрифт. Мнение Герольда Бельгера было озвучено в телерадиоэфире и ряде русских и казахских газет, его давно занимала эта проблема, еще с начала 1980-х годов. В своих выступлениях он горячо ратовал за единение тюркских народов. Всесторонне рассматривая вопрос, публицист учел и материальные и психологические трудности, какие могут вызвать реформы в жизни и без того, потрясенного общества и предлагал совместно пользоваться и кириллицей и латиницей, по примеру армянских и грузинских народов. Они используют родной шрифт наравне с кириллицей.
Немало занимает Бельгера и тема кризисного положения творческой интеллигенции. Ситуация такова, что труженики пера - коллеги писателя в большинстве своем оказались за бортом жизни - “слишком уж суровый экзаменатор - рыночная система”. Герольд Бельгер ставил вопрос: какая литературная продукция представляет интерес для аудитории? И оценивая реальность, констатирует: нынче в писательском деле главную роль играют не сила и красота слова, а тугой кошелек, диктующий объем и тираж издания. Большинство талантливых писателей теряют свой профессионализм, лишенные возможности публиковаться, а если и публикуются, то “лишь жертвуя очень многим, идя на недостойный компромисс с самим собой, подвизавшись писать мемуары для наших нуворишей”. Публицист пишет о царящем на книжном рынке потоке серой литературы. Их авторы, - многочисленные акимы и акимчики, политики средней руки с целью обессмертить себя, - кропают чахлые стихи или “малокровную прозу”. В итоге потребитель уже не в силах разобрать “где литература, а где - макулатура”.
Тема нового поколения, по Абаю - “волн поздних”, чья преемственность не за горами также волнует писателя. Он отмечает противоречивые течения и расслоения в молодежной среде, признает: молодежь в нынешнее время бывает разная, есть и “шалтай-балтай, есть и дельные ребята”. Не чуждый новых веяний, сам публицист слушает классические произведения в современной интерпретации скрипачки Ванессы Мэй, охотно читает молодых литераторов, журналистов и радуется встрече с юными дарованиями. Так на праздновании юбилея Фонда “Сорос — Казахстан”, Бельгер услышал кобызшы Ерболата Мырзалиева и покоренный дивной игрой юноши, который “исполнял кюи сердцем и ...за краткий отрезок времени, пока лшась музыка, жил, преображался на глазах”, он воскликнул: “Браво!. Жаса! Жаса!”. О бездумном подражательстве, тотальной вестернизации, американизации, массовой культуре, губящей национальное самосознание юношей и девушек, он отзывается: “Душа моя этому противится! Да, у американцев есть чему поучиться, но не нужно при этом терять своего - национального. Честь и хвала той молодежи, которая с компьютерной и цифровой техникой на “ты” и знает иностранные языки, но если она при этом теряет национальные корни, то это ничем невосполнимый минус. В этом трагедия всех нас — обретать, теряя”. Стремление казахской молодежи походить на французов, американцев претит писателю, он обращается к страшным годам депортации, когда быть немцем считалось табу. И когда многие соплеменники сменили немецкие фамилии, имена на русские, лишь самые смелые не отказались ни от своего имени, ни от национальности. Бельгер на своем жизненном опыте доказывает: он вырос, выучился и жил в казахской среде, но был и остается немцем. И лишь “через уважение к себе, своему языку, народу начал бережно постигать казахский язык”.
С течением времени каждый человек начинает постигать истинную ценность вещей и жизни в целом. Свое видение прожитых лет, образы друзей, коллег Бельгер отразил в публицистике. Его последние произведения, полные юмора, искренне, легко и доступно доносят до читателей забавные случаи из жизни. В одной статье он привел в качестве эпиграфа изречение Тацита - “Нет большего счастья, чем выражать собственные мысли”. Слова эти отражают стремление автора правдиво рассказать о времени, о друзьях и о себе.
Подобно Рембрандту, лицо которого на склоне лет часто посещала саркастическая усмешка, Г ерольд Бельгер воплощает сарказм и иронию в злободневных статьях о проблемах литературы, политики, культуры, окружающей нас повседневности. Страсть и боль звучат в его эссе, статьях, интервью о нашем общем доме - Казахстане. “Дом на семи ветрах”, именно такое название носит одно из его эссе о родной республике. И о чем бы он ни писал: о словах и музыке нового гимна Казахстана, проблемах писателей или нации, Бельгер через призму юмора предлагает читателю иначе взглянуть на реальность. Когда объектом публициста становятся пустословие и тщеславие интеллигентов, Бельгер предлагает Президенту республики облагать налогами всех, кто превышает свой регламент на выступлениях, или пишет излишне пухлые романы. Он остроумно замечает: эти объемные тома могут прочесть, разве что, отдыхающие в течение шести месяцев на жайляу, или заключенные надолго в каталажке. Тем же, кто осилил эти романы, Бельгер предлагает присудить звание “Народного читателя”.
Годы нисколько не изменили его верной преданности принципу: “Ни дня без строчки”. Сказывается любовь и привычка к труду и одно обстоятельство, его он объяснил в статье “Жүре берсен - коре бересің, коре берсен - коне бересің” - “Дольше живешь - больше видишь, больше видишь - больше смиряешься” (“Қазақ әдебиеті”): “Итак, я вроде уцелел после инфаркта и инсульта. Будто сама Судьба дала мне понять: пока ступай по земной тверди. Но поставила при этом условие: ежедневно трудись, не покладая пера, прекращай впустую тратить время ”. И я, покоряясь этим условиям, ежедневно тружусь. Всевышний как бы меня предупреждает: “Когда забросишь работу, в тот же день отправлю тебя к праотцам ”. На том и условились”. Чувствуя ухудшение здоровья, писатель все более времени и сил отдает творчеству. Отходят на последний план общественная деятельность, конференции, “круглые столы”, выступления на радио и телевидении. Экономное распределение сил объяснимо: на многие замыслы может не хватить ни времени, ни энергии. Поэтому Герольд Карлович решает рационально направить энергию в нужное русло: выступает в периодической печати со статьями, исследованиями, рецензиями, откликами по тому или иному литературному творению, становится членом редколлегии журналов “Тан-Шолпан”, “Парасат”, “Абай” и воплощает задуманные сюжеты в литературные произведения.
Его проблемные статьи и интервью аккуратно выходят в “Қазақ әдебиеті”, “Қазақстан - Заман”, “Дойче Альгемайне Цайтунг”, в журналах “Тац-Шолпан”, “Достық” и “Парасат”, находя живой отклик среди читателей. А десятки статей, рецензий ожидают выхода в свет в московских, алматинских, астанинских. германских изданиях. Уже в 2000 году, в издательстве “Ост” вышла его книга на немецком языке - “Российские немецкие писатели от начала до нынешних времен”. Книга вместила биобиблиографические сведения о трехстах российских немецких писателях. Она вызвала широкий резонанс, и получила десяток положительных рецензий на разных языках.
В конце 2000 года от Мориса Симашко к Абдижамилу Нурпеисову. пришла рукопись книги “Четвертый Рим”. Әбе книга понравилась и он не преминул поделиться радостью с младшим другом. Прочитав рукопись на одном дыхании,Бельгер позже написал: “Это своеобразная литературная биография художника, в которой перемешались и исповедальная проза и острая, злободневная публицистика, и мудрый анализ политических катаклизмов, и признание в любви к жизни и сотоварищам, и тревога за будущее, и завещание” Он немедля отправил через посольство Израиля в адрес автора поздравительную открытку. Но совсем немного времени спустя, получил скорбную весть - доброго
друга Мориса Симашко не стало. В лице Мориса Давидовича Бельгер утратил доброго советчика, коллегу по перу и умного товарища: “Он обладал удивительным даром ассоциативного мышления, чувством историзма и умел как-то ловко, я бы сказал грациозно, а то и парадоксально сопоставлять и осмысливать разрозненные факты и явления бытия, подмечать потаенную суть, определять ее истоки, корни, выявлять главные звенья развития и видеть современность остро, неожиданно, сквозь призму давно прошедших событий”. Свое чувство братства и дань уважения к таланту и личности друга Бельгер воплотил в проникновенном очерке “Воздух эпохи (Памяти Мориса Симашко)”, в котором написал о последнем творении писателя: “Четвертый Рим” сконцентрировал эпоху, вместившую в себя жизнь и творчество Мориса Давидовича, именно “этим воздухом эпохи пропитано, пронизано, просвечено его последнее сказание ” .
К началу 2001 года Бельгер завершил труд многих лет -роман “Дом скитальца”, где на фоне драматической жизни трех поколений обрисована судьба немцев на период с 1941 -1956 годы. Роман в немалой степени автобиографичен и состоит из трех частей, каждая из них названа именами главных героев - членов одной семьи: “Давид”, “Христьян” и “Гарри”. Часть первая- “Давид” рассказывает о периоде жизни и адаптации в казахском ауле военного фельдшера Давида Эрлиха. В облике и судьбе Давида без труда угадывается Карл Бельгер. Часть “Христьян” - доносит судьбу брата Давида - трудармейца Христьяна. Судьба Христьяна прошедшего страшные испытания в трудармии и умирающего от физического истощения в доме Давида схожа с судьбами родственников писателя по линии Гертер-Бель-гер. Третья часть романа “Гарри” рассказывает о жизни племянника Давида - Г арри, чьим прототипом является автор. Роман составил монолитную картину судеб Давида, Христьяна и Гарри, нашедших свою Родину в Казахстане, подле казахского народа.
Одновременно с романом Бельгер закончил еще один труд. Г оды и годы работы над переводом казахской прозы, многолетние записи, наблюдения, размышления о природе, особенностях, богатстве, красочности и выразительности языка Абая, кропотливый сбор отраслевых “лошадиных”, “растительных” Бельгер вложил в цикл эссе “Казахское слово”. Тринадцать эссе вместили в себя уникальные сведения о мире казахских песен, казахской рифмы, именах, синонимах, архаизмах, неологизмах, заимствованиях, этнографизмах - все то, что Бельгер вобрал за десятилетия странствий в мире казахской речи. Книга явилась открытием для всех изучающих казахский язык и для любителей казахской словесности. “Казахское слово” стало подарком-тарту для ка-захстанцев к 2001 году, когда Герольд Бельгер отметил сразу два юбилея: “Первый -10-летие независимости страны - отмечаю со всеми согражданами. Второй юбилей - сугубо личный: осенью текущего года исполняется 60 лет моей жизни в Казахстане. 60 лет я связан самым тесным образом с историей, культурой, литературой, языком страны, в которой хоть и не родился, но, как мне думается, пригодился.
Именем казахстанца я весьма дорожу. И Казахстан для меня отнюдь не только географическое обозначение. Мой покойный старший друг Морис Симашко в статье обо мне, назвал меня “сыном Казахстана”. Такое определение для меня награда".
Долгожданный сборник эссе “Тихие беседы на шумных перекрестках”, давно ожидаемый публикой стал значимым событием в 2001 году, а вскоре следом за этим 30 января 2002 года в доме-музее Мухтара Ауэзова состоялась презентация книги “Этюды о переводах Ильяса Джансугурова”. В этот на редкость теплый январский вечер под крышей дома-музея Мухтара Ауэзова собрались друзья и коллеги, все те, кто чтит творчество Ильяса Джансугурова, и уважает Герольда Бельгера. Свое искреннее слово сказали профессор Джилкибаев, посол Германии в Казахстане - Андрас Кёртинг, выступили с речью и представители “духовно-интеллектуального клана Сулеевых-Джансугуровых-Ауэзовых Мурат Ауэзов, Ильфа Джансугурова и многие другие.
Издание давно ожидавших в издательствах своего часа книг означает для писателя завершающий этап многолетних трудов. Спустя годы вышли: сборник литературных портретов и эссе “След слова” и сборник “Алексей... Alex... Алеке...”, где разместились статьи, очерки и дневниковые записи Герольда Бельгера об Алексее Дебольском на двух языках, рецензии на книги Алеке, а также письма самого Алексея Борисовича, адресованные младшему другу. Все это не могло не радовать Бельгера в череде дней полных равномерной работы.
Но насыщенные творчеством дни 2002 года были омрачены вестью о серьезной болезни отца - Карла Фридриховича. После пережитого в 1999 году инсульта Герольд Бельгер не осмелился совершить путешествие в Ташкент на самолете, и потому отправился в отчий дом на автомобиле. В прозрачные сентябрьские дни 2002 года, на 94-м году жизни, тихо и достойно покинул этот мир, окруженный любовью и уважением Карл Бельгер, чья жизнь и судьба восхищает многих. По возвращении домой, Герольд Карлович решает поведать читателям об уникальной жизни отца - человека, мужественно и достойно пережившего все невзгоды депортации, знающего и любящего свое дело, завоевавшего уважение казахов и узбеков, среди которых провел свои последние годы. Книга “Карл Бельгер - мой отец”, создана из многочисленных статей о Карле Фридриховиче, из его писем, из стихотворных упражнений, из воспоминаний его земляков и детей, из фотографий разных лет. Эта книга - эхо дней и лет, составивших красивую и неповторимую жизнь Карла Бельгера.
Привыкший к самоотверженному систематическому труду человек вряд ли смирится с бездействием. Каждый день Герольда Карловича - отрезок во времени, заполненный творчеством. Роман “Дом скитальца” и сборник публицистических статей “В темный час перед рассветом”, вышли уже в конце 2002 года. Эти плоды на склоне лет, равно как и признание особенно приятны для труженика. Оттого присуждение в январе 2003 года Герольду Бельгеру Независимой премии “Тарлан” стало сюрпризом. Писатель получил премию из рук актера и режиссера Асанали Ашимова, в номинации “За вклад”, с формулировкой: “...известный писатель, переводчик казахской и немецкой прозы, автор многочисленных критических и литературоведческих работ, в творениях которого лейтмотивом звучит тема нашего Отечества и созвучия культуры трех народов”. Пришедшая не церемонию верная Раиса Закировна разделила радость с супругом. Сии кратковременные остановки для празднования и подведения итогов в кочевье длиною в жизнь, плавно сменяли будни. Будни полные забот, трудов и планов. Уже завершен и отдан в издательство роман “Туюк су”, в нем, верный своему кредо воспевать единение и братство, писатель рассказывает о жизни современного казахского аула, взаимоотношениях и судьбах разных народов, нашедших в лихолетье приют на земле Казахстана. Ждет издания и книга эссе, воспоминаний, записок, наблюдений, заметок под условным названием “Обрывки и отрывки”. Это своеобразная, очень личностная книга без начала и конца. Подготовлены рукописи: “В поисках своего ритма” (статьи и исследования о культуре и литературе российских немцев), “Дождь со снегом” (рассказы и повести последних лет), “Земля моей чести” (сборник публицистики), “Гармония духа” (сборник эссе). Герольд Бельгер планирует издать свои дневники - “Тень дней минувших”, в них зафиксированы культурная, общественная, политическая жизнь, картины быта последних сорока лет. В дневниках есть факты и наблюдения, имеющие общественное, культурное, социально-политическое значение для ныне живущих и для тех, кто в будущем пожелает увидеть эпоху становления суверенного Казахстана глазами немца, ставшего собратом казахскому народу.
Еще так много нужно сделать... В новогоднем интервью, журналистке Балзие Мирфайызовой для Казахского радио, писатель сказал: “Планов грамадье... Я считаю, что каждый человек должен очень серьезно относиться к себе и к реальности. Каждый человек, на мой взгляд, для чего-то рожден, что-то должен сделать в своей жизни. И я это постоянно ощущаю. Мой долг перед обществом - это моя радость... и это чувство дает мне энергию...”.
Творить на перекрестке трех культур, трех языков и нескольких ипостасей дано не каждому. А для писателя, переводчика и публициста Герольда Карловича Бельгера речь немецкая, речь казахская и речь русская составляют “мелодию трех струн”. Писатель предан своей звезде, он воспевает Родство и Единство культуры народов, посредством данной “мелодии”. Это благородное устремление дарует ему всепобеждающий оптимизм в жизни и в творчестве. Перо Бельгера оставило яркий след в литературе, в сфере перевода, публицистики и критики второй половины XX столетия, и оно по сей день служит Родине писателя - Казахстану, который Г ерольд Карлович называет “Земля моей чести”: “Когда я думаю в бессонные ночи о своей Германии... ”... Это слова из прекрасного четверостишия Генриха Гейне и вместо слова Германия для всех нас звучит слово Казахстан. Да, Казахстан, потому что это наша Родина, и я очень часто об этом задумываюсь. В Казахстане я живу больше 60 лет, можно сказать всю жизнь. Поэтому, думаю, у меня есть право говорить - мой Казахстан... Время перемен качает наш общий дом и каждый живущий в нем не может и не должен остаться равнодушным к происходящему. В доме этом творится и хорошее и плохое, есть и радости, есть и трагедии, есть надежды и разочарования и долг писателя, долг художника писать обо всем этом”.