Это было 20 июня 1958 года. Естественно, сильно разволновалась, что это будет, что это значит, мне ничего не объяснили. Самолет в Алма-Ату как раз был в 12 часов дня, ИЛ-12, тогда курсировал этот самолет.

 

Через два часа прибыла в Алма-Атинский аэропорт. Встретил тов. Абдрашитов и повел меня в Совет Министров к тов. Кунаеву Д.А… Помещение Совета Министров, ЦК партии и Президиума Верховного Совета размещались в старом здании на улице Кирова и Панфилова. Новое здание строили напротив старого по улице Комсомольской.

 

Кунаев Д.А. сразу ввел меня в суть вопроса. Пригласили для того, чтобы предложить мне работу в качестве заместителя председателя Совета Министров. Такого предложения я, честно, никак не ожидала, даже испугалась. Димаш Ахметович спросил: «Как, Вы согласны?». Я, не долго думая, ответила, что не согласна, ибо такую работу себе не представляю, что это не по мне, мотивируя свой отказ тем, что я горный инженер. Димаш Ахметович тогда начал уговаривать меня: Это «работа как раз по Вас, Вы сможете работать, справитесь, «не боги горшки обжигают», если что, поможем».

 

На этом закончился наш разговор, затем он повел меня к тов. Беляеву Н.И. в ЦК партии Казахстана. Его я раньше знала по Верховному Совету СССР, бывало, здоровались в перерывах на сессии. Он тогда был 1 секретарем Алтайского крайкома партии, затем стал секретарем ЦК КПСС, секретарем ЦК партии Казахстана.

 

Димаш Ахметович доложил Беляеву обо мне и сказал: «Товарищ Омарова на наше предложение не дает согласия». Разговор с Беляевым зашел примерно также, что недавно с Кунаевым. Спросил, почему я не соглашаюсь. Я ответила также как Кунаеву, еще прибавила, что я не сумею работать в таком аппарате, в руководстве, нет у меня практики. Они выразили сожаление, что я не соглашаюсь с ними, и отпустили на три дня обдумать и сказали, что через три дня мне позвонят.

 

К вечеру этого дня я приехала к нашим знакомым по Караганде Кенжебаевым. Сагындык Жунусович Кенжебаев работал тогда секретарем ЦК Комсомола Казахстана, а до этого работал у нас в Караганде секретарем обкома-комсомола. Помню, это было в 1949 году, знакомство с ним тогда состоялось у нас дома. Он приехал после окончания Высшей комсомольской школы и МГУ, его направили работать секретарем Карагандинского обкома комсомола. Мой муж Галым Кусаинович представил мне Сагындыка как родственника, брата.

 

У них дома мне пришлось рассказать о предложении Беляева Н.И… Сагындык посетовал, что напрасно отказалась от такого предложения со стороны руководства республики. Здесь поговорили, потолковали. К ним зашел Дыхнов Николай Васильевич — 1 секретарь ЦК Комсомола республики. Наш разговор еще более оживился. Они оба посоветовали мне не отказываться, а дать согласие.

 

По приезду домой позвонила в Москву, где в Кремлевской больнице Галыму делали операцию за операцией. По телефону с ним поговорить не представлялось возможности, ибо он тогда не мог вовсе говорить после перенесенных операций на горло. Тогда к телефону подошла медсестра, которая ухаживала за Галымом. Я ее попросила передать больному точь-в-точь мои разговоры ему, его письменный разговор мне. Я рассказала Галыму все то, что было в Алма-Ате со мной, просила его посоветовать, передать мне его мнение по поводу состоявшихся разговоров в Алма-Ате. Медсестра точно передавала ответы Галыма по телефону. Галым сказал, что я правильно поступила, отказавшись от предложенной работы.

 

Через три дня меня, как условились, вызывают в ЦК к Беляеву Н.И. Разговор тот же, я держусь первоначального ответа, т.е. не принимаю предложения быть заместителем Председателя Совета Министров, мотивируя тем, что не смогу там работать, не справлюсь.

 

Тов. Беляев сделал другой ход и спросил о том, как семья, как супруг мой к этому относится. Впервые поинтересовались и Кунаев и Беляев о моей семье. О болезни Галыма, видимо, они узнали через обком. Я никому раньше об этом не говорила, знала я одна и ни жаловалась никому. Когда я сказала, что супруг мой очень больной человек, что с ним я, тем не менее, разговаривала через медсестру об их предложении, о новой работе, что Галым согласился с моим отказом.