После возвращения с курорта, через несколько месяцев, в Москве прошел у логопеда уроки воспроизведения звука через пищевод. В результате Галым уже мог произнести отдельные несложные слова. До этого изъяснялись через письмо в блокноте. После нескольких лет он уже мог разговаривать, но не очень внятно, хриплым, грудным голосом, но семья могла более или менее воспринимать, понимать основной смысл его речи.

 

В сорок один год от роду без работы, без дела, являясь инвалидом первой группы, ему было тяжело сидеть дома. В жизни общительный, добродушный, доброжелательный, любивший людей, гостей, к родственникам относился особо бережно. В таком его состоянии нам с ним надо было что-то предпринять, искать более подходящее занятие, работу.

 

Дома мы, я и дети не давали скучать, постоянно приглашали в гости его друзей, товарищей, родственников. Они играли с ним в шахматы. Галым, первый преферансист, и тут нашлись ему партнеры из числа его друзей. Он также хорошо играл в шахматы и в домино. С кем бы ни играл, всегда первым выходил. Здесь, я думаю, ему помогала математическая природная способность, в Каркаралинске, в педучилище был преподавателем математики до отъезда в армию. Бы-вало, когда вечером я прихожу с работы, дома у нас полным ходом идет игра в преферанс с друзьями. Он находил для себя отдушину в этой игре от безделья.

 

Он не мог один оставаться дома, хотя дом был полон народа, трое наших детей дошкольного возраста, еще четвертый ребенок Сережа — это сын нашей домработницы Нины. Они с нами жили еще в Караганде, а когда мне предложили новую работу в Алма-Ате, мы их не оставили. В это время у нас была вторая помощница, женщина, которая специально готовила для Галыма диетическую еду.

 

Обстановка в семье в таком духе продолжалась у нас еще некоторое время, пока не позвонил Дыхнов Николай Васильевич, бывший комсомольский работник, его Галым знал по работе после возвращения с партизан, в Кокшетауской области в качестве секретаря обкома комсомола по военной работе. Николай Васильевич предложил Галыму сходить в институт геологии Академии наук к Канышу Имантаевичу Сатпаеву, директору института, чтобы поговорить об устройстве у него на работу. Каныш Имантаевич взял Галыма на работу, начальником первого отдела института, где нет телефонных разговоров и посетителей, что и было необходимо.

 

Несмотря на свое состояние здоровья, в этом институте Галым беспрерывно проработал 25 лет до дня смерти. Всего он прожил 67 лет, скончался 3 декабря 1986 года.

 

Однополчане по партизанским действиям в Белоруссии, друзья и товарищи, родственники при его жизни, да и после его смерти вспоминают о нем добрыми словами, искренней любовью к нему. Через месяц после похорон Галыма из Белоруссии, из города Барановичи мы получили посылку с белорусской землей, где было сказано: «Мы — партизаны с болью в сердце прочитали о смерти нашего Григория. Просьба — эту землю посыпать на его могилу». Было очень трогательно. Мы так и сделали.

 

Известный партизан Белоруссии Ади Шарипов, наш сосед по дому, заслуженный государственный деятель, писатель, министр, партизанский отряд которого действовал рядом в районе по соседству с Галымом, однажды мне жаловался на Галыма:«ЗаслугиГалыма в

 

десять раз больше моих, а он не хочет писать об этом», — Я предлагал свои услуги, — «Давай вместе напишем или все материалы дай мне, я напишу», но на все мои предложения N он машет рукой, что с ним будем делать».

 

В действительности, Галым человек был очень скромный, не любил, когда его хвалят. Так упорно не хотел, чтобы его хвалили, восторженно о нем отзывались. Вообще не любил фильмов о войне, сам смотреть не ходил, в отличие от меня и детей. Единственно, он вместе со мной посмотрел все серии фильма «Победа» до конца. По дневниковым записям видно, что он особо уважал и любил Сталина, его выступления или приказы, когда они доходили до их слуха, это говорил, «был праздник для них».