Надворный советник Осмоловский донес, что в марте правитель Ташкента Мирза Ахмед с 3000 воинов, собранных им как из кокандцев, так и из киргизов, прибыл в крепость Аулие-Ата, призвал биев, кочующих здесь киргизов, и назначил сбор не только с баранов, как это всегда делалось, но даже с верблюдов, лошадей и рогатого скота. Когда бии, возвратясь в свои аулы, объявили киргизам волю правителя Ташкента, киргизы отказались ему повиноваться. Мирза Ахмед выслал своих сборщиков налога в каждый род и каждое отделение, дав им команды по 100 и по 200 человек; дерзость этих сборщиков дошла до того, что назначили тогда подать по одной тилле (золотая монета) на каждую взрослую девушку за позволение выйти замуж. Эти бесчинства, наконец, вывели из терпения киргизов, они убили прежде всего Мирза Бия, брата правителя Ташкента, муллу Маюсупа, пятисотенного начальника и других сборщиков, после чего взбунтовались все киргизы на Алатауских горах, а именно, канли-чанглинцы, кукулинцы, кутенчинцы, дулатчинцы, бистамгалинцы и киргизы подступили к Аулие-Ате и другим соседним крепостям, как-то: Чулак, Аксагата, Тукпак, Чилек и заставили правителя Ташкента запереться в крепости.

 

В начале мая туркестанские киргизы: конградцы, най-манцы, кипчаки, аргынцы — восстали против кокандцев. Конградцы назначили даже одного из кочевавших между ними султанов Джапекена своим ханом. Но, несмотря на все это, туркестанские киргизы не предпринимали ничего решительного против Мирзы Нияза, бека туркестанского, напротив, уверяют его до сих пор, что они желали бы только смены ташкентского правителя Ахмеда и назначения на его место Мирзы Нияза, причина тому та, что уважаемые киргизами бии их, приехавшие в Туркестан для совершения молитв, под благовидным предлогом задержаны туркестанским беком. Эти бии конградские — Кунус-датха и Аксак-датха и кипчакский — Тубакабыл.

 

Мирза Нияз, пользуясь этим, через посредство Шейх-ислама и Накиб-имана, главных начальников ходжей-хранителей гробницы святого Азрета султана, успел было усмирить их, но когда киргизы увидели, что Нияз принимает меры к совершенному их подчинению, они снова восстали и 15-го числа осадили Туркестан. 17 мая, после нескольких выстрелов из пушек, которыми убито три человека, Мирза Нияз сделал вылазку, в которой успел захватить некоторых киргизов и, пользуясь замешательством, бек отрядил 80 человек под начальством сотника Ташюзбаши в Яны-Курган для усиления тамошнего гарнизона с приказанием яныкурганскому беку Ходжабеку держаться до последнего.

 

После этого неудачного штурма некоторые киргизы примирились, но 25 мая вооружившиеся, усилившись прикочевавшими киргизами из-под Ташкента — романдановцами и черкесцами, представителями единственных родов, находящихся в кокандских владениях, принадлежащих к Меньшой Орде, снова предприняли действия, направленные против Туркестана.

 

Приехавшие 30 мая вечером киргизы из Алатауских гор, которых г-н Осмоловский послал для собрания сведений, объявили между прочим, что киргизы конградского, кипчакского, найманского и аргынского родов столпились все в Каратауских горах верстах за сто от Джулека и на совещании решились двумя партиями осадить Туркестан и Яны-Курган. Туркестан они думают взять 28 мая, распрудив все плотины и затопив укрепление.

 

Конградцы получили известие, что бистамгалинцы овладели крепостями Сузаком и Чулеком и будто бы захватили самого правителя Ташкента Мирзу Ахмеда. По полученным утром 30 мая известиям, Сабдан-ходжа, разбитый под Кум-Суатом 24 августа 1853 г., прибыл в Ташкент и циркулярами объявил киргизам безусловное прощение и приглашал кочевать снова тихо и спокойно на прежних их кочевьях. Киргизы не хотят отвечать на эти циркуляры, но так как они не имеют средств вести продолжительную войну и сомнительно, чтобы они овладели Туркестаном, то очень вероятно, что киргизы принуждены будут примириться и подчиниться снова кокандским властям.

 

Из настоящего и прежних моих донесений Ваше превосходительство изволите усмотреть, что в политическом отношении мы находимся в самом благоприятном положении для предприятия движения на Восток с целью окружить наши среднеазиатские пределы, но, к сожалению, мы не готовы вследствие четырехлетнего непростительного застоя, а потому всякое предприятие по необходимости должно быть отложено на неопределенное время, в течение которого стесненные обстоятельства кокандцев легко могут измениться, в особенности со смертью нынешнего хана, который стар, живет в своем гареме и не пользуется уважением народа и беков, которые едва ему повинуются.