Основания и условия юридической действительности заключенных казахскими и среднеазиатскими государствами международных договоров
Договоры России с казахскими жузами, киргизами, каракалпаками, туркменами об их присоединении к русскому государству, договоры между Бухарским ханством и Индией в XVII в. являлись юридически действительными договорами. Это можно показать на примере договора казахского Младшего жуза и России о присоединении. Содержание дипломатических документов относительно присоединения Казахстана к России убеждает нас в том, что обе стороны соблюдают принципы добровольности и взаимного уважения. «Что же они (казахи. — М. С.) обещают давать ясак (натуральная подать. — М. С.), — читаем мы в материалах Российской Коллегии иностранных дел, — то рассуждается, брать с них то, ежели они что сами добровольно давать станут, а неволею ничего не требовать, хотя б и ничего тех податей платить не похотели». В Инструкции Коллегии иностранных дел А. Тевкелеву предписывается приводить Абулхаир-хана к уплате ясака и даче аманатов (заложников.— М. С.) «добрым способом» и не принуждать его (п. п. 4 и 5 Инструкции).
О том, что договоры между целым рядом туркменских племен и Россией о добровольном присоединении действительно были заключены на основе добровольности, свидетельствует тот факт, что туркмены направляли в Россию в XIX в. посольства и Депутации с просьбой о присоединении к Российскому государству не менее 40 раз. Каракалпаки также неоднократно изъявляли желание присоединиться к России. Говоря иными словами, со стороны более сильного государства — России в решении этого вопроса не было принуждения. Анализ юридических документов, составляющих международные договоры России с Младшим жузом Казахстана, киргизами, каракалпаками, туркменами показывает, что заключение договора было добровольным.
Почему мы считаем вышеупомянутые договоры юридически действительными? Мы их считаем в качестве таковых потому, что в их основе лежала правомерность, в силу которой договор являлся обязательным для выполнения его контрагентами и для уважения другими государствами. По рассматриваемым договорам региоона стороны приобретали подлинные, а не мнимые права и обязанности, на достижение которых и направлялась воля контрагентов по договору, как правило, отсутствовало принуждение при заключении соглашений, что свидетельствовало о действительности этих договоров.
Но в истории региона имелись договоры, которые практически не исполнялись. В частности, между Хивинским ханством и Россией в 1842 г. был заключен договор об установлении политических и экономических отношений. В дальнейшем практика его применения показала, что эффективность этого договора равнялась нулю, так как Хивинское ханство практически не прилагало усилий для реализации предписаний этого договора. Впоследствии, когда русский посол Игнатьев пытался ссылаться на данный договор, хивинские власти уклонились от разговора на эту тему и в довершение ко всему «утеряли» текст договора. Рассматриваемый договор был заключен на добровольной и равноправной основе, принуждения ни с той, ни с другой стороны не было. Формально юридически к договору претензий быть не может. Но фактически он породил мнимые права и обязанности, цели договора так и остались недостигнутыми. Отсюда можно сделать вывод о недействительности этого договора.
Русский посол Игнатьев сетовал, что ханские власти не придерживались принципа расtа sunt servanda (договоры должны соблюдаться) и заключал, что их международно-правовое сознание находилось на низком уровне.
Безусловно то, что договор 1842 г. между Хивой и Россией был юридически недействительным. Такая оценка вполне справедлива с точки зрения тогдашнего европейского и современного международного права.
И вместе с тем, если взглянуть на данный договор с точки зрения мусульманского международного права, то неправомерности, недействительности анализируемого договора не будет. Для уяснения этого вопроса нам необходимо показать трактовку международных договоров мусульманским правом. Нужно подчеркнуть, что понимание исламским международным правом, чьи нормы господствовали в государствах региона Казахстана и средней Азии, в частности в Хиве, юридической силы международных договоров было несколько своеобразным. В отношении иноверных мусульмане всегда должны были быть в состоянии войны, но мусульманское право допускало заключение мирных договоров с «неверными», если это было выгодно для мусульманского государства. Нормой мусульманского международного нрава являлось то, что любой международный договор, заключенный с иноверным государством, может быть нарушен владетелем мусульманского государства, если он нарушение приносит пользу этому государству.
Подобного рода международный договор не обладал юридической силой даже в том случае, если мусульманское государство заключило его с принесением клятвы, так как клятва в отношении неверного не имеет обязательной силы для мусульмана». Применительно к изучаемому нами региону это можно показать на следующем примере.
Уполномоченные хивинского хана, прибыв в стан русского посольства Бековича-Черкасского, составили мирный договор и клялись на Коране, а князь Черкасский целовал крест, чтобы гарантировать соблюдение условий этого договора. Хан подтвердил клятвой на Коране нерушимость этого договора. Приказав убить Черкасского, хан попрал договор, совершил преступление. Но, исходя из предписаний мусульманского международного права, хивинский хан считал, что его действия находились в соответствии с велениями исламского права.
В свете изложенного становится очевидным, почему хивинские власти, заключив договор в 1841 г. с государством «неверных» — Россией, — в любой выгодный для них момент могли считать для себя необязательным, недействительным данный договор. Говоря иными словами, хивинцы полагали, что в рамках мусульманского международного права их действия в отношении международных договоров с Россией были вполне правомерными.
Бухарско-российский договор 1873 г., хивинско-российский договор 1873 г., установившие протекторат царской России над Бухарой и Хивой, были заключены с применением военной силы царским командованием. Такого рода договоры с точки зрения современного международного права являются недействительными. Но в свете буржуазного международного права, которое господствовало в период заключения этих договоров, они считались вполне правомерными, так как буржуазные юристы-международники считали, что наличие договора, соглашения о протекторате делало объект договоров, т. е. протекторат, вполне правомерным явлением, не беря во внимание того, как, при каких условиях они были заключены, более того, в дооктябрьском международном праве вполне правомерным признавалось, что война, насилие, принуждение были нормальным, законным средством разрешения межгосударственных вопросов.
| << К содержанию |