N 2. 1807 г. ноября 15. — Прошение хана Букея Нуралиханова — Астраханскому вице-губернатору Малиновскому о защите и присылке казаков для охраны

Первый из султанов возымел желание удалиться от меньшей орды, от неспокойной их жизни с подвластными разных отделений киргиз-кайсаками, и по всемилостивейшему благоволению великого государя императора перешел, с помощью г-на ген.-майора и кавалера Павла Семеновича Попова, со Степной на внутреннюю сторону, и я тогда пленясь с подвластными таковою благоденственною и покойною жизнью, каковую имел в трехлетнее пребывание и питал себя навсегдаш-нею надеждою препроводить в оной, но в прошедшую зиму от подвластных высокостепенного хана Джантюри киргизов разные чикены были обиды и угон лошадей, о чем я тогда ж относился по началь-ствам, как и ныне, со испрошением возврата разного скота, однако не имел счастья воспользоваться удовольствием. В нынешнем же году в сентябре месяце по поводу самого хана Джантюри переправясь из за Урала на здешнюю сторону киргизы Семиродского рода в разных партиях до трехсот человек, с огнестрельным и прочим оружием при легких, кошах с присовокуплением к оным двух султанов; первый брат хана Ток Ходжа Айчуваков, и второй племянник Абдекен Аги-мов, при наставлении, если первые… 1/ мои аулы, то быть на оные или не скот мой, кои разделясь по частям и в последних числах сентября угнали у ослевозцев 25 волов и по донесению во мне от г-на сотника Рябова, за коими тогда же послана погоня и воры киргизы устремись оставили волов, удалились бегством, которые мною и доставлены Рябову. В октябре месяце на 4 число у меня и тюленгутов угнано 6 верблюдов и 360 лошадей, на 12 число Маскарского рода у мурзы Кидея Истемисова от трех отделений 545 лошадей, на 15 число Танинского рода у старшины Коная Ходжа Моярова 435 лошадей, на 22 число — Ногаевского рода у Айбаса Исангузыева с братьями 670 лошадей, на 24 число у кундровских татар в два раза 603 лошади, на 19 число у калмыков в два раза же 310 лошадей и всех угнано 2918 лошадей и в последний числа сего месяца получил известие от его сиятельства кн.Тюменя, что воры-киргизы ищут аул мой или скот киргизский, почему я вынужденным нашелся взять особенную предосторожность, известя поблизости и киргизов, собрав около ста человек, откомандировал в то место, где оных калмыки видели, которые на рассвете преследованы и воры и состоящие из ста тридцати человек и двух султанов, сделавши удар и ружейные выстрелы пораня много людей и лошадей, и мои, видя таковой немилосердный поступок вынужденными нашkи себя защищать, и по смешении и темноте ночи неведомо кем убит султан Агимов, и прочие при брате ханском удалились бегством, чему я мало мог верить, чтоб имел высокостепенный хан таковое намерение расстраивать и посылать от лица своего на грабительство и разорение, который всемилостивейшою монаршею всем награжден, и награжден без остатка, однако по долгу своему тогда ж послал к сей особе старшин и кундровского татарина Абдулгалия / которого изволите лично спросить, что хан мыслит/ с благосклоннейшим испрошением о возвращении хотя моих, кундровских и калмыцких лошадей/ которые при собственном его табуне находятся/, но мною упоминаемая особа не только не приняла просьбу мою во уважение, и даже не хотя слышать об оной и устыдяся говорить посланным моим, что чей бы скот не попался, мне надобности нет, лишь бы смежно был с Букеевским, да и цель его к тому клонится, чтоб обес-скотить со мною пришедших и расстроить с обитающими здесь народами, и из сего изволите рассмотреть выше высокородие, что мне не благоприятствуют ни сам хан и даже и все почти братья мои, имеющие непримиримую злость, но видно и Уральская линия хана уважая поводом служить перепуска таковых бродяг при орудии на здешнюю сторону не малыми партиями, что в прошедшие времена таковой слабости ни в какое время не могло быть.