Первый промах Парламента это то, что к обсуждению вопроса подошел как к «рядовому», больше процедурному вопросу, по которому депутаты обменивались обычно своими мнениями. Парламент не усмотрел и не увидел в нем отражение, часть более общей и важной проблемы, связанной с судьбой государственного языка, представляющего несущий компонент национальных отношений. За инициативным предложением, обращенным к депутатам-казахам об их обязанностях знать свой родной язык и научиться выступать в Парламенте больше на этом языке, стоял собственно призыв, перейти к реальным действиям в реализации установки Конституции о государственном языке и норм законов, принятых на ее основе. В самом предложении депутата Амангельды Айтали ничего «постороннего — то» и не было. В Законе «О языках в Республике Казахстан» от 11 июля 1997 года сказано: «Государственный язык — язык государственного управления, законодательства, судопроизводства и делопроизводства... Делом каждого гражданина Республики Казахстан является овладение государственным языком, являющимся важнейшим фактором консолидации Казахстана» (ч. 1 и 2 статьи 4).

 

Второй промах Парламента состоял в том, что обсуждение вопроса довел до голосования. Был допущен тактический просчет, ибо вопрос по сути и значимости являлся нешлосуемым, а недвусмысленно установленным и императивным. Его решение и исполнение входило в конституционную обязанность и Парламента и его депутатов. Парламент смог обсуждение вопроса перенести на другую важную плоскость, а именно на вопрос о создании необходимых условий для овладения государственным языком, о чем записано в статье 93 Конституции Республики. Об этом же сказано и в Государственной программе функционирования и развития языков, утвержденной Указом Президента Республики от 5 октября 1998 года. Если называть вещи своими именами, то постановка на голосование вопроса о том, нужно ли знать депутатам-казахам государственный язык, к тому свой родной, по сути означала идти наперекор конституционным нормам.

Третий промах Парламента состоял в том, что он стал реагировать на выступления общественности неадекватно. Независимо от того осознанно или на установках рассудка, пошел он на обострение отношений, можно сказать, довольно массовым движением, отрицательно окликнувшим на итоги голосования касательно казахского языка. Это заключалось, во-первых, в «узаконении» без замечаний и оговорки депутатского запроса, сделанного депутатом И. Чиркалиным от имени группы депутатов, включив его в официальную документацию Парламента. Во-вторых, сам депутатский запрос выглядел по содержанию как обвинительный акт, обращенный к самым высоким правоохранительным органам о привлечении к ответственности, по сути к уголовной, виновных лиц. Это не было похоже на депутатский запрос, требующий разъяснения или выясняющая суть и причины обстоятельства какого-то дела.