сти. Киргизы указанных волостей привлекли на свою сторону всех кара-киргизов рода “Богу”, занимавших котловину озера Иссык-Куля и окружавшие его горы в Пржевальском уезде и южной части Джаркентского. По удостоверениям агентов полиции, эти переговоры велись “настолько осторожно и тайно, что они ускользнули от внимания не только местного русского населения, но и самых опытных агентов полиции”.

 

Враждебные действия “сарыбагышев [цев ]” начались с 8 августа внезапным нападением на переселенческое селение Новороссийское, расположенное в глубоком ущелье большого Кебеня. Крестьяне отбивались, но потерпели поражение и имущество их было растащено. В этот день сарыбагыш [евцы ] на большом сборище свершили “бату” (клятву): ни в коем случае не давать рабочих и не подчиняться велениям русской власти. Провозгласили ханом манапа Макуша Шабданова, внука Джантая.

 

9 августа пожар восстания охватил всю территорию, занятую кочевьями кара-киргизов в бассейне реки Чу и озера Иссык-Куля. Мятежники захватили почтовый тракт из г. Пишпека на Пржевальск и от селения Рыбачьего на укрепление Нарынское. Сожгли по тракту мосты, разрушили телеграфную линию, ограбили и сожгли все почтовые станции и выставили по дорогам наблюдательные отряды. При появлении русских, их убивали. Тут естественно не обходилось и без крайностей: попадали жертвами и женщины и дети. Но со стороны карательных отрядов “цивилизованной” власти жестокостей было не меньше, когда последними стирались с лица земли целые аулы и роды.

 

Одной из групп бунтовщиков из сарыбагышевцев при входе в Буамское ущелье в котловину озера Иссык-Куля удалось устроить засаду и накрыть транспорт винтовок и боевых патронов (170 берданок и 40 тысяч патронов), следовавшего в Пржевальск; перебив конвой, захватить этот транспорт. Часть этого оружия переслана была в волости “богинцев”. После этого мятеж принял еще более ожесточенный характер. Подполковник Рымшевич в Ток-маке в помощь своему отряду организовал дружины из добровольцев и направился для защиты селений Белопи-кетское, Быстрорецкое и других. По дороге у отрогов гор Малого Кебеня отряд Рымшевича неожиданно был окружен бунтовщиками в 300 человек, но рассеял последних, нанеся большие уроны им. Отражено было и первое нападение мятежников на ст. Самсоновскую, а прибывший потом отряд казаков под командой сотника Величкина, отбросив осаждавших в горы, очистил на время долину реки Чу. 12 августа при вторичной стычке с мятежниками сотник Величкин и еще два казака пали убитыми.

 

13 августа большие скопища сарыбагышцев начали наступление на Токмак. Туда направлен был отряд Бакуревича в составе сотни казаков с пулеметами и 70 нижних чинов пехоты. Несмотря на пулеметный огонь, косивший ряды восставших, они пытались еще и еще раз завладеть Токмаком, но к тому времени прибыл посланный из Ташкента отряд подполковника Гейцига из трех родов оружия. Киргизкие мятежники, не зная об этом подкреплении, повели последнее массовое наступление, но, встреченные сильным ружейным, пулеметным и артиллерийским огнем, были отброшены и рассеяны. Понеся громадный урон и, видя дело свое проигранным, они обратились в спешное бегство по направлению высоких сыртов в горах южного берега озера Иссык-Куля.

 

Восстание опять подняли по получении оружия также “богинцы”. 9 августа мятежники в полторы тысячи человек Каракечинской загорной волости напали на селение Белоцарское и разгромили его. На следующий день мятежники убили заведывающего полицейским участком Меньщикова и перебили работавших техников. Потом численностью до пяти тысяч человек окружили селение Столыпино в Кочкарской долине, но были отбиты.

 

В те же числа — 9 и 10 августа, началось открытое выступление кара-киргизов в Иссык-Кульской котловине.

 

В это время в Беловодском районе также восстал ряд волостей. По донесению подполковника Писаржевского видно, что там организовались своевременно крестьянские дружины, при помощи которых беловодский пристав задержал в Тлеубердинской волости 138 мятежников. Дружинники, ведя их в Пишпекскую тюрьму, всех перебили за попытку бежать. Отряд, имевшийся в этом районе, и крестьянская дружина, выезжая с разрешения властей, продолжали грабить и истреблять киргизские аулы в Беловодском районе. По этому поводу мы в начале указывали [на] инструкцию Фольбауму генерала Куропаткина, где последний предлагает Семиреченской администрации для планомерного подавления мятежа не допускать все-таки таких “чрезмерностей”.

 

По сообщению Фольбаума, были столкновения с повстанцами около сел. Ивановки 20 августа, но отряд капитана Неклюдова атаковал мятежников и нанес им “большие” потери. По словам Фольбаума “прекрасно” вела себя в бою сотня дунган добровольцев. К этому времени со всех концов стягивались уже войска, и началось постепенное оттеснение мятежников к “узким горным проходам и котловинам”, чего нужно было достигнуть, согласно заранее задуманному оперативному плану. К 30 августа движение войск (ударных частей) и районы сосредоточения мятежников определяются следующей телеграммой генерала Сиверса (от имени командующего войсками округа):

 

“Верный. Генералу Фольбауму. 2959. №-ру 6827. Очагом мятежа киргизов западной части Семиречья является горный район между долинами Сусамыра, Джумгола и Кошкара на севере и долина Нарына на юге до дороги Кутемалды — Нарынское на востоке. Наиболее наглы киргизы западной части этого района, особенно [в ] долине Сусамыра. Поэтому командующий войсками признает необходимым, чтобы отряд капитана Кохановского не отвлекался в направлении к Нарыну, а тотчас по прибытии [в] Тогуз-Торау энергичными действиями [в] западной части указанного района усмирил бы здесь мятеж и выручил русских людей в долине Сусамыра. Эти указания вместе с сим сообщены для ускорения полковнику Боброву и капитану Кохановскому через Ферганского губернатора; для облегчения этой задачи необходимо ударить на указанный очаг мятежа и с севера. Направление колонны из Намангана — Кетмен-Тюбе вдоль Джумгола, согласно предположения полковника Иванова, важно, но сформирование и прибытие ее [в ] указанный район запоздает. От этой идеи отказывается и полковник Иванов, узнав о новой задаче отряда Кохановского и полагая, что он один справится с этой задачей. Во всяком случае, в Намангане или Андижане будет формироваться подвижной резерв роты, частью посаженный на лошадей, из которого [в | случае надобности и будут выделены силы для помощи Кохановскому. По изложенным вопросам прошу сообщить Ваше соображение для доклада командующему войсками”1 .

 

От 21 августа генерал Куропаткин дал следующую телеграмму: “Верный. Генералу Фольбауму. 1960. Вместе [с] сформированными Вами частями по приходе отправленного Вам подкрепления, не считая двух казачьих пол-ков и конной батареи, Вы будете располагать 35 ротами, 24 сотнями, 240 конными разведчиками, 16 орудиями, 47 пулеметами. Черняев, Романовский, Кауфман и Скобелев завоевали области Сыр-Дарьинскую, Самаркандскую и Ферганскую меньшими силами. Куропаткин”. Вот те силы, которые еще и при поддержке крестьянских вооруженных дружин и городских “добровольцев” прошли потом вдоль и поперек киргизскую степь и горные пространства и “огнем и мечом” истребляли аулы мятежников.

 

К этому моменту, когда разыгрывались события в Токмакском и Пишпекском районе, Курдайский район почти был окончательно усмирен. Разъезд капельмейстера Скатова и делопроизводителя Решетникова напал на Джа-ильмышевскую волость и захватил 13 главарей во главе с киргизом Ашикеевым (потомком хана Ашикея), провозглашенным на Уш-Конуре ханом 12 августа. Ашикеев и остальные главари направлены были в Верный, а от мятежников взято заложников по 10 человек от аула. По приказу Фольбаума волости Курдайско-Кастекского района в большинстве были “спущены” с гор и поставлены на работы по уборке полей Каскелена и др.

 

В Узун-Агаче на место действовавшего Александрова выдвинута была сотня Недзвецкого, “только что вернувшегося из лихого набега на Кызыл-Бурковскую и Иссы-гатинскую волости” (слова Фольбаума). Недзвецкому поручена была охрана тракта до Курдая, долина Копы и Кастекский район. Ротмистр Кравченко, “этот доблестный офицер”, с отрядом направлен был из этого района в сторону Пржевальска.

 

По Пишпекскому уезду генерал Фольбаум помимо этого издал такой приказ:

 

“Пишпек. Уездному начальнику. Объявите немедленно туземным волостям вдоль почтовых трактов, что ответственность за целость телеграфа и почты, [а] также проезжающих, возлагается на местное туземное население, почему там, где будут допущены ограбления почты и порча телеграфа и непосредственные виновники не будут обнаружены, полевому суду будут переданы соответственные волости. 2680. Фольбаум”1*.

 

Согласно этому приказу, конечно, покарали не одну волость по указанному тракту, даже если бы киргизы и не портили телеграф: достаточно было агентам самой ад-министрации и отдельным крестьянам самим попортить телеграф и потом объявить, что это сделано киргизами,

 

31 августа, согласно телеграмме Пишпекского воинского начальника, говорится, что прапорщик Богуцкий отбил около 2 000 лошадей в одном из своих “выездов” в ка-зах-киргизские аулы. По этому поводу потом Фольбаумом дано было указание передавать их под расписку для временного пользования крестьянам, но из Ташкента последовало потом распоряжение все же “открыто” таким путем у совершенно мирных киргизов не отбирать скот, а наоборот нужно настраивать их против бунтовщиков.

 

На юге Пишпекского уезда Карабулакская волость выступила наоборот против восставших здесь своих же киргизов и действовала против мятежников совместно с русским местным поселком. Причины этого исключительного случая за отсутствием под рукой материалов не выяснены. “Крестьяне селения Чернореченского убили кандидата волостного управителя и старшину, и еще двух киргизов, ехавших по поручению начальства для доставления лошадей. Спустя несколько дней мирные киргизы приехали похоронить убитых, но крестьяне начали в них стрелять, причем убили несколько человек. 25 августа крестьяне с солдатами в числе более 100 человек явились в аулы № 3, 4 и 6 Чумышевской волости. Здесь они потребовали угощения, после которого перебили в этих аулах 110 человек киргизов, в том числе женщин и детей, разграбив имущество. Крестьяне сел. Чернореченского предъявили к волостному управителю этой волости Алга-даеву требование уплатить 3 000 рублей и дать 12 лошадей. Чернореченские крестьяне разграбили имущество и сожгли усадьбу мирного киргиза Умралы Адавосинова, нанеся ему убыток свыше 11000 рублей. Умралы боится заявить властям, чтобы его за это не убили. Настроение крестьян Беловодского и Касыка совершенно одинаковое с настроением крестьян селения Чернореченского. Из числа киргизов загорных волостей изъявляют покорность волостной управитель-туркмен с обществом. Остальные киргизы Токмакского участка, разбитые войсками, удалились из этого участка и нападают небольшими шайками. Участковый пристав Беловодского участка Грибановский задержал в горах свыше 500 человек киргизов, которые были доставлены в Беловодское, где беловодские крестьяне учинили над ними самосуд и всех до единого убили. Среди этих киргизов было много мирных. В горах близ Бело-водского крестьяне, считая указанных выше 500 человек, убили около 1 700 человек, из которых большинство было мирных. Ротмистр — подпись”. (Донесение начальнику Туркестанского районного охранного отделения от 28 сентября 1916 года, № 649 — взято из Цуархдела, дело № 94, том II)1*.

 

Тот же ротмистр в охранку доносит следующее:

 

“Кроме 3 000 рублей, данных раньше киргизами Джа-ильмышевской волости за мир казакам станицы Каскелен-ской Андрею Малышеву и др., киргизами той же волости рода ” Капал" даны еще Андрею Малышеву 1 500 рублей деньгами и всем известный скакун киргиза той же волости Кошмадьяра, стоящий более 2 000 рублей. Деньги 1 500 рублей и бегунца Малышев получил у киргиза Чамалган-ской волости Мусахана Алпыспаева, принимавшего участие в этом деле. Это было через 3 дня после получения казаками 3 000 руб." Дальше в донесении говорится, что в получении этих денег способствовали киргизы Джабы Сулейманов, Алпыспай, Ураз-Али Манкин, Мусахан Ал-пыспаев, Булдабек Тюлегенов и рассыльный городовой полицмейстера Сайлаубай. 30 августа полицмейстер По-ротиков в своем кабинете допрашивал брата чиновника Токаша Бокина — Сесембая Бокина, по делу обвинения последнего в соучастии в бунте.

 

“В кабинете полицмейстера Поротикова находится нагайка, которой он бьет инородцев при допросе. Таким образом он добивается от свидетелей показаний, чтобы неправильные сведения его агентов сделать правильными. Тоже самое сделано и с другим свидетелем киргизом Джаильмышевской вол. Оспаном”'*.

 

В Пишпекском уезде более жестокий характер по своим последствиям имели восстания в Курдайско-Кастек-ском районе и в особенности в Пишпекском уезде. На перечислении второстепенных фактов по этому уезду не будем останавливаться.

 

Более широкий размер и массовый характер имело восстание кара-киргизского населения в Пржевальском уезде (Иссык-Кульская котловина). Восстание подготовлялось киргизами в связи с смутами, начавшимися до этого еще в Пишпекском уезде. Решение об открытом выступлении киргизов состоялось уже сейчас же после отбития около селения Рыбачьего киргизами Атекинской и Сары-багышевской волостей транспорта оружия. Восстание началось с разгрома конных почтовых станций и русских поселков по северному берегу Иссык-Куля. Нападение произошло на поселки: Николаевский, Теплоключенский, Преображенский, где киргизы действительно подвергли разгрому эти поселки, а также забрали с собой много пленных. Во главе одного из отрядов киргизов состоял георгиевский кавалер крестьянин Власенко, который “изменил” русскому правительству, как сообщается в одной из докладных записок. Также подверглись разгрому сельскохозяйственная школа и другие поселки, находившиеся в окрестностях города Пржевальска. Нападение киргизов в Пржевальском уезде было неожиданным и поэтому русские поселки потерпели большие поражения. Повстанцы киргизские расправлялись с своими противниками в свою очередь очень жестоко и эта жестокость обоюдная во время восстания в Пржевальском уезде, конечно, имела потом пагубные последствия для населения этого уезда. Из Пржевальска в свое время помощи поселкам администрация не могла дать. Население из поселков стало стекаться в гор. Пржевальск. Последний стал укрепляться, горожане были вооружены, устроены баррикады и роздано все имевшееся оружие населению. Но до Пржевальска нападение киргизов не докатилось.

 

Некоторое успокоение в Пржевальске наступило только с 15 августа, когда прибыл отряд ротмистра Кравченко с Каркаринской ярмарки. С отрядом Кравченко двинулись бывшие на Каркаринской ярмарке торговцы: сарты, дунгане, таранчинцы и татары. Когда отряд подошел к селению Теплоключенскому, и, оставив в этом селении всех торговцев из мусульман в числе около 500 человек, двинулся к Пржевальску, крестьяне того селения и беженцы из других поселков перебили всех торговцев за исключением десятка татар и 11 человек сартов. В конце августа через горы в пределы Пржевальского уезда из Верного прибыл отряд под командой Бычкова, имевший несколько стычек с киргизами и отбивший у них много скота. За ним прибыл также отряд Гейцига. Видя, что дело проиграно, киргизы через перевалы двинулись на сырты к границам Китая (на юго-восток от Пржевальска) и в долину реки Текеса, освободив все занятые ими поселки. По дороге киргизы продолжали жечь мосты и разрушать дома, если они встречались. Были случаи возвращения обратно киргизов отдельными группами с целью поми-риться, но с ними крестьянское население жестоко расправлялось.

 

Уходя от преследования русских отрядов, киргизы побросали почти все свое имущество и имущество, отобранное у крестьян, оставляли даже юрты и большую часть скота, особенно баранов, которые не могли перенести длинный переход. Это имущество и скот массами попали в карательные отряды. В это время произошло восстание дунган селения Мариинского, которые совместно с китай-цами-опиумщиками напали на шедших и ехавших в Пржевальск русских и часть избили. В ответ на это нападение в Пржевальске началось избиение туземцев, главным образом купцов-дунган, не принимавших участия в мятеже. Часть туземцев была по приводе на казарменную площадь, где собралось население во главе с начальником уезда полковником Ивановым, по приказу последнего переколота штыками без суда и следствия. Эту резню произвели чины конского запаса. В этом происшествии числятся фамилии генерала Нарбута, прапорщика Русакова, прапорщика Желтикова и других. Другая часть туземцев была перебита полицейскими и толпой. Был убит одновременно приведенный для допроса торговец Султан Мурат. Все имущество убитых туземцев по приказанию уездного начальника было конфисковано. В этой конфискации участвовали и частные лица, всего отобрано имущества на несколько сот тысяч рублей. В официальных донесениях говорится, что грабеж этот продолжался с 10 по 25 августа. В городе Пржевальске всего было убито до 700 человек и осталось в живых не больше десятка. Как со стороны русского населения, так и со стороны областной администрации, было выражено недоверие полковнику Иванову за нераспорядительность и непринятие своевременно мер предотвращения восстания, в результате чего он потом был смещен с занимаемого поста. Указывается распорядительность в оказании помощи беженцам из поселков заведующего переселенческим подрайоном Шабалина. Во время осады киргизами селения Сазоновки Пржевальского уезда большие услуги'* оказали русским сазоновские сарты-торговцы, доставляя оборонявшимся порох, свинец, снабжая осажденных жителей хлебом и участвуя непосредственно в обороне селения. Когда держаться в Сазоновке стало невозможно, корнет Покровский, по-