С годами начинаешь замечать, что время движется очень быстро, и, кажется, совсем еще недавно мы говорили:

 

— До встречи афро-азиатских писателей у нас, в Алма-Ате, остается полтора года...

Потом счет пошел на месяцы, на недели. И вот —уже наступил день, волнующий момент, когда во Дворце имени В. И. Ленина, на площади Абая, состоится торжественное открытие V конференции писателей стран Азии и Африки. Мы принимаем участников и гостей из социалистических стран. Мы принимаем представителей прогрессивной творческой интеллигенции Запада. Соберутся люди, объединенные любовью к слову, любовью к литературе— а настоящая литература во все времена неотделима от живой жизни, от судеб народов. На писателе лежит бремя ответственности не только за героев его книг, но и за многих людей, живущих рядом с ним в сегодняшнем мире.

 

Обо всем этом мы уже не раз на протяжении полутора десятка лет говорили с товарищами по перу на конференциях в Ташкенте, Каире, Бейруте, Дели. Но, во-первых, благородная истина не тускнеет от ее повторения, а, во-вторых, время постоянно выдвигает новые проблемы, требующие обстоятельного обсуждения, новые задачи, которые предстоит решать.

 

Одна из таких истин: чтобы вести плодотворный диалог, надо лучше знать друг друга. В преддверии встречи—в Москве, Ленинграде, в республиках Закавказья и Средней Азии, в Прибалтике, на Украине и, само собой разумеется, у нас, в Казахстане,— миллионными тиражами, общим объемом в тысячи печатных листов, вышло множество книг, рассказывающих о простой жизни простых людей, посвященных борьбе афро-азиатских народов за лучшую долю, преодолению тяжелых последствий колониализма и неоколониализма.

 

Память наугад выхватывает из этого потока... Рассказы филиппинских писателей, вышедшие в алма-атинском издательстве «Жазушы». Роман о молодежи сингапурского писателя Го Бо-сена, который начинает печатать журнал «Простор». Роман Юсефа эс-Сибаи — «Земля лицемерия» в одном из летних номеров «Иностранной литературы», Виктор Рид, пищущий об Африке, зазвучал сегодня на туркменском языке. Халдун Танер из Турции перешагнул в Грузию со своим сборником, в который вошли его наиболее значительные произведения. К молдавскому читателю пришел известный южноафриканский писатель Алекс Ла Гума.

 

Мы своими людьми появляемся в хижинах африканских деревень, в одной лодке ловим рыбу с филиппинскими рыбаками, в боевом расчете бережем добытый дорогой ценой покой Вьетнама, требуем справедливости и мирного урегулирования проблем Ближнего Востока. И можно только радоваться тому, что писательская наша конференция в Алма-Ате собирается в такой обстановке, когда в политическом климате планеты возникли ощутимые признаки долгожданного потепления.

 

Успехи, достигнутые миролюбивой дальновидной ленинской политикой Советского Союза, вселяют надежду и уверенность в будущем в сердца миллионов людей.

 

Все это так. Однако было бы непростительным легкомыслием не замечать или делать вид, что не замечаешь: определенные круги — и на Западе, и на Востоке — все еще лелеют мечту, держа бомбу за пазухой, решать международные вопросы с позиции силы, стремятся навязать свою волю другим народам, которые ведь могут иметь и свое собственное мнение о путях развития своих стран.

 

Писатели — участники своей V конференции — не смогут, на мой взгляд, миновать эти проблемы в дни встреч. «Чистое» искусство, литература для литературы никогда, по-моему, не существовали в природе, потому что никакой писатель не может создать ни строчки, если он отгорожен от живой, бурной действительности. А все попытки отгородиться от нее — вроде толстых романов, написанных без единого знака препинания и без единой заглавной буквы,— никогда не приводили писателя к успеху. Толстой, Рабиндранат Тагор, Горький, Лу Синь как-то умели сказать по-своему и о своем, не нарушая школьных правил синтаксиса и пунктуации.

 

Я был воспитан на старых добрых традициях реализма, и почти за полвека литературной работы у меня не возникло внутренней потребности пересматривать свое отношение и к методу познания действительности, и к способам ее отражения. Хемингуэй, который знал толк в писательском деле, недаром говорил, что нет на свете труднее занятия, чем писать простую прозу о человеке.

 

Но я опять невольно вернулся к произведениям, созданным в старой, проверенной реалистической манере... А ведь сколько раз на моей памяти иные горячие головы безапелляционно предрекали, например, гибель роману... Или утверждали, что мучительный поиск нужного слова, строгий и точный отбор подробностей — все это изжило себя в писательской работе.

 

Мне уже приходилось говорить, какое впечатление произвели на меня два рисунка в одном из номеров журнала «Курьер ЮНЕСКО». Плачущая Монна Лиза и расцветшая роза, с которой, как слеза, падала капля росы. Не сговариваясь, польский художник и кубинский выразили свое отношение к тому, как несправедливы яростные нападки, которым сегодня подвергается реалистическая живопись, реалистическая литература.

 

Я хочу повторить накануне встреч с товарищами по перу из самых разных стран мира, что для советского писателя самым совершенным методом стал реализм социалистический — как метод познания многообразной действительности в ее поступательном революционном развитии. И это не просто декларация... Тому доказательство — долголетний опыт многонациональной советской литературы, длинный список ее лучших произведе ний, известных во всем мире.

 

Я хочу повторить сегодня, в канун алма-атинских писательских встреч, о той ответственности, которая лежит на каждом писателе за судьбы людей, за спокойную старость прожившего жизнь труженика, за всех Ромео и за всех Джульетт, чтобы каждый человек мог добывать свой хлеб и растить своих детей, не поглядывая с тревогой на небо, с которого слишком часто за последние годы сваливалась смерть.

 

О мире, о добром взаимопонимании между народами независимо от цвета кожи, религии, социального устройства их общества — и об этом обо всем, я надеюсь, возникнет доверительный разговор в Алма-Ате в дни конференции.

 

Многие участники афро-азиатского содружества писателей хорошо помнят прекрасные дома—в лунном свете они казались высеченными из мрамора —на улицах Дели и шумный гостеприимный Ташкент, где принципы единства и коллективной ответственности получили свое дальнейшее развитие, и величественный Кайр — там, рядом с вечным Нилом и такими же вечными пирамидами, мы невольно настраивались на торжественный лад и уверенно смотрели в будущее, и застывшие в знойном воздухе ливанские кедры в Бейруте...

 

Теперь мой город вписывается в историю афро-азиатского писательского движения... И, забегая немного в будущее, мне хочется выразить заветную надежду: пусть после нашей конференции выражение дух Алма-Аты станет означать добро, справедливость, взаимопонимание, и еще раз взаимопонимание, дружбу — все то, без чего нельзя жить в сегодняшнем мире.