В ПРЕДДВЕРИИ БОЛЬШОГО РАЗГОВОРА
Я не был в Токио четыре года и ждал встречи с ним, как со старым знакомым. Однако мой старый знакомый за это время очень изменился—юн помолодел и расцвел. Сейчас, когда я еще и еще раз вспоминаю Токио, я снова окунаюсь в эту удивительную атмосферу чистоты и порядка, которая так меня поразила. О Токио не хочется говорить языком экономики и статистики. Дело не в том даже, что японцы удивительно трудолюбивы, вежливы и чистоплотны — все это давно известно. Меня поразил как бы дух жизни японцев — сдержанность, изысканность, особая элегантность, которая не так бросается в глаза, как европейская, но становится понятной при длительном общении. Токио, может быть, единственный в своем роде город белых рубашек, что придает ему особое настроение.
Запомнилась мне одна сцена, которую хочется привести, как весьма характеризующую японцев. Мы приехали в дни школьных каникул. Казалось, Япония — страна детей — так много их было везде. Однажды мы стали свидетелями красивого зрелища — берег красивого горного озера вдруг оказался, как цветами, усеянным детьми. Их было куда больше тысячи, и они собирались завтракать. После этого грандиозного завтрака они не оставили ни одного следа своего пребывания— ни клочка бумаги, ни крошки.
Японцы дорожат своей работой, своим отдыхом, своей страной. Они берут в мире все лучшее и умеют это использовать. Они по достоинству оценят и качество современной машины, и красоту голоса певца. Культурные связи Японии очень широки, и среди них не последнее место занимают общение с нашей страной. В частности, велик интерес к культуре Советского Союза.
В прошлом году в Токийском государственном музее экспонировалась выставка древнерусского искусства. На ней были показаны образцы живописи, ювелирного искусства, шитья, резьбы по дереву и кости из собраний Третьяковской галереи, Оружейной палаты, Эрмитажа, Исторического музея. Из глубины веков на японцев смотрел неведомый им «Спас нерукотворный». За месяц выставку посетило свыше двухсот семидесяти тысяч человек. Популярность ее была так велика, что пришлось продлить показ. В это же время в японских газетах можно было прочесть восторженные отзывы о концертах Московского симфонического оркестра, гастролирующего в Японии.
По приглашению японских организаций туда едут и едут наши лучшие исполнители. По признанию самих японцев, они были околдованы игрой пианистов Эмиля Гилельса и Льва Оборина, скрипачей Давида Ойстраха и Леонида Когана. Японцы слушали и хор профессора А. В. Свешникова, аплодировали артистам Большого театра СССР и Ленинградского театра оперы и балета, МХАТу и ансамблю народного тайца Игоря Моисеева. Японию посетили и композиторы — А. Хачатурян, Д. Кабалевский, и писатели - Л. Леонов, И. Эренбург, К. Симонов, О. Гончар.
Культурный обмен был плодотворен для обеих сторон. В нашей стране гастролировал знаменитый драматический театр «Кабуки». Мы видели кукол театра «Авадзи», слушали артистов молодежного квартета «Блекс Дакс», и, наконец, принимали замечательный ансамбль «Поющие голоса Японии» под руководством Акино Сэки. Москвичам памятна волнующая выставка рисунка японских детей в музее Восточных культур.
Наша делегация Союза писателей не первая в Японии. Мы находились на японской земле двадцать дней. Должен сказать, что хотя я лично уже второй раз приезжаю в эту страну, по богатству впечатлений, многообразию пережитого, по количеству встреч и интересных людей, с которыми мы там познакомились, эти двацать дней стоили для меня года. И я увез из Японии ощущение теплоты и неподдельного волнения. Мы не раз бывали приглашены в гости и проводили вечер в домашней уютной обстановке, в непринужденной, лишенной какой-либо натянутости, недомолвок, недопонимания беседе.
Постоянно мы имели дело с писателями из «Новой японской литературы» и с переводчиками из «Общества содействия переводам и изданиям советской литературы в Японии». Кстати сказать, в Японии хорошо осведомлены о советской литературе — переводятся многие книги, ставятся пьесы советских драматургов. В частности, один из нас, Михаил Стельмах, кроме того, посетил идателъство «Бунгей-сюнсю», выпустившее на японском языке его книгу «Кровь людская — не водица». Стельмах, кроме того, провел два дня в деревне, где наблюдал жизнь японских крестьян. Драматург Алексей Арбузов, третий член нашей делегации, встречался с постановщиком и артистами, занятыми в спектакле по его пьесе «Иркутская история».
Общество «Новая японская литература» объединило в своих рядах многих талантливых писателей, пользующихся общенациональным признанием, таких, как Томод-зи Абэ, Сигэхару Накано, Инэко Сата, Хироси Нома. Оно возникло в декабре 1945 года вскоре, после окончания второй мировой войны, в обстановке разрухи, безработицы. В полусожженном Токио собрался передовой отряд японской интеллигенции, чтобы вновь бороться за демократизацию литературы. В декларации общества говорилось, что основной задачей его является создание и распространение народной литературы, тесно связанной с трудовыми массами на заводах, фабриках и в деревне и отражающей их борьбу.
Уже первые официальные встречи с писателями выявили основные волнующие их проблемы. Эти встречи носили дружественный и деловой характер. Редактор журнала «Новая японская литература» И. Хариу, критик X. Сасаки, молодой прозаик Иноуэ высказали сожаление по поводу того, что в СССР, как им кажется, недостаточно знают современную японскую литературу.
Оживленный, даже острый разговор возник и в связи с проблемой отбора переводимой литературы, Японские коллеги упрекали нас в том, что мы, мол, переводим далеко не самых лучших писателей, потому что якобы руководствуемся при переводах ложным тематическим принципом, а не художественными достоинствами произведений.
Общество «Новая японская литература» обсудило и утвердило состав участников симпозиума с японской стороны, высказало свои пожелания относительно состава участников с советской стороны и сообщило темы подготавливаемых им трех докладов: о современной мировой, советской и японской литературах.
Особенно настоятельно ставился японскими коллегами вопрос о необходимости свободного обмена мнениями, свободной критики литературных произведений, а также о том, чтобы симпозиум получил международный отклик.
Наши японские коллеги могут не сомневаться, что их будет ждать теплый прием и что они получат возможность говорить на симпозиуме совершенно свободно, а мы, со своей стороны, будем также непредвзяты и откровенны.
Я убедился, что наибольший эффект в смысле улучшения взаимопонимания дают не официальные встречи и не общие дискуссии, а разговоры в домашней обстановке, без обязательных церемоний. Пусть наши японские коллеги будут такими же гостями в наших домах, какими мы были у них.
Часто на приемах и банкетах японцы пели наши русские песни. И что удивительно: в их, казалось бы, столь далеком от русского характера исполнении мне чудилось что-то глубоко общее, даже родное. Недаром известный японский писатель Акутагава в одном из стихотворений, навеянном образом русского человека, который «упрямо подымался по горной дороге», сближал Россию и Восток.
Нам предстоит большой разговор. Мне кажется, что мы поймем друг друга.
1965 г.