Колонизация Туркестана русскими крестьянами была предпринята почти одновременно с его захватом. Если обычно завоевание какой-либо страны европейским государством сопровождается немедленным прибытием коммерсантов и промышленников, то в случае с Россией такая колонизация была увязана с нескончаемой теорией о крестьянах-переселенцах. Иногда даже само прибытие этих крестьян-переселенцев предварялось завоевательными акциями. Русская эмиграция в Туркестан началась с прибытия эмигрантов в Семиреченск. Только в период с 1847 по 1867 г. в Семиречье прибыли 15 тыс. русских переселенцев, затем в период с 1868 по 1882 г. их прибыло еще 25 тыс. В последующем эмигранты проникли в регионы Сыр-Дарьи, Самарканда, Ферганы и Закаспия. К началу XIX в. на территории Туркестана насчитывалось уже 326 русских колоний с населением в 248 500 человек. Каждый последующий год был отмечен прибытием в Туркестан тысяч крестьян из России. Увеличению числа прибывающих эмигрантов способствовал также и голод, свирепствовавший в России.

 

Этих цифр, относительно малозначащих, недостаточно для того, чтобы понять истинный характер колонизаторской политики России. Колонизация Туркестана Россией проводилась без всякого плана, без изучения нужд местного населения, без определения объема незанятых земельных площадей.

 

В течение более чем двадцатилетнего периода жители Туркестана были незаконно лишены собственных земель только по решению местных правителей, без предъявления юридических санкций со стороны центральной власти. “Распределение земель переселенцам проводилось без каких-либо юридических оснований, — заявил князь Массальский, известный исследователь Туркестана. Вопрос был отдан на откуп податливой кучке заинтересованных кочевников (киргизов) и настойчивых представителей властей”.

И даже тогда, когда в отношении русской эмиграции в Туркестане стали применяться законы и обычаи, данная реформа нисколько не улучшила положение местных жителей, чьи интересы не были защищены. Напротив, закон давал право лишать местных жителей всех средств защиты либо протеста против самой экспроприации. Граф Пален, совершивший по приказу императора инспекционную поездку в Туркестан, описывает следующим образом “законные” методы работы колониальной администрации: “Сторонники политики колонизации предложили разрушить более 5100 постоянных зимовок киргизов и выгнать из них более 30 000 человек с тем, чтобы высвободить примерно 250 000 десятин (гектаров) орошаемых земель, на которых можно было бы обустроить примерно 6500 крестьянских ферм (из расчета 40 десятин на каждую ферму). С другой стороны, было обнаружено, что в Пишпекском уезде из 5395 участков, отданных в распоряжение переселенцев, были заняты лишь 2008 (т.е. примерно 38%). Оставшиеся 3387 были отвергнуты переселенцами как малопригодные под нужды земледелия. Можно заключить, что открывается возможность дополнительного обустройства еще 2500 ферм на площади 250 ООО десятин, т.е. для этого надо уничтожить в два раза больше казахских жилищ. Инспекция территорий, предназначенных для экспроприации, показала, что казахи везде перешли от кочевой к оседлой жизни на пастбищах и что они занимаются скотоводством без перемещения.

 

Так что проведение в жизнь проекта колонизации, т.е. перемещение казахских очагов, непременным образом приведет к их разрушению”.

 

По утверждению В. Васильева, исследователя Семиречья, у казахов были отобраны главным образом плодородные земли, а им были оставлены полупустынные степи и горы (см.: Васильев В. Район Семиреченска в качестве колонии. М., 1915 г.).

 

Трудно установить сейчас точные цифры, определяющие объем площадей, отобранных у коренных жителей Туркестана в пользу русских поселенцев. К 20-м годам XX в. этот объем вырос более чем на полмиллиона десятин орошаемых земель. Если добавить к ним площади в 610 481 десятину, отданные семиреченским казакам, то общая сумма составит 1,5 млн. десятин.

 

Чтобы осознать истинный смысл этих цифр, необходимо сравнить, с одной стороны, объем площадей, отобранных у коренных жителей Туркестана с общим объемом орошаемых земель, с другой стороны, — численность русских переселенцев с численностью мусульманского населения, занятого земледелием.

 

По данным того же князя Масальского (см.: Князь Масальский. Страна Туркестан. Петербург, 1913), общая площадь орошаемых земель в пяти областях Туркестана составляет примерно 2 808 000 десятин. К тому же около 1 500 000 десятин составляют неорошаемые, но пахотные площади (называемые еще “бахари”), что в итоге составляют 4 308 000 десятин.

 

Таким образом, мусульманское население Туркестана, занятое земледелием, достигающее по численности 5 млн. человек, располагает 2 808 000 десятинами (4 308 000 десятин — 1 500 000 десятин = 2 808 000 десятин), тогда как 300 000 переселенцев и казаков имеют в своем распоряжении 1 500 000 десятин.

 

Надо отметить также, что мусульмане сами проводили орошение земель, а земли, орошаемые усилиями государства, отдавались исключительно русским (например, земли, "названные голодной степью” с одной стороны, и территория Байрам Али, являвшаяся личной собственностью императора,— с другой).