Куда пошел мужик...
В известном кинофильме "Чапаев" есть такая сценка: крестьянин, пострадавший от мародера, пришел к Чапаеву с вопросом: как жить мужику? "Белые приходят - грабят, красные приходят - грабят... Куда же пойти мужику?” - спрашивает он легендарного начдива. Актуальнейшим этот вопрос был и в Приишимье. Что белогвардейские власти принесли в село?
Уровень политической сознательности глухой северо-казах-станской деревни, кочевых и оседлых казахских аулов, а также и казачьих станиц был крайне низким. В условиях разрухи и развала хозяйственной жизни, огромных расстояний и редкого населения, при господстве патриархальных нравов и традиций в быту, замкнутого натурального хозяйства трудно было рассчитывать на высокое революционное сознание русских и казахских крестьян. Известия о политических и военных событиях в далекие углы Приишимья доходили долго, редко и часто понаслышке, в искаженной форме. Но и эти крохи информации мало интересовали значительную часть сельского населения, прозябающего в темноте, задавленного страхом белогвардейского террора, налогами, податями, патриархальными пережитками. И все же в каждом селе, ауле и станице со временем увеличивалось число крестьян, пытавшихся бороться против удушающей атмосферы колчаковщины.
В первые месяцы действия белогвардейской власти вызвали в селах края смутную надежду на что-то лучшее, так как разруха в стране была нетерпимой. Но вскоре крестьянские массы, как бы оглядевшись, сравнив власть Советов с колчаковскими порядками, горько разочаровались в Колчаке. Испокон веков крестьянская жизнь учила мужика выбирать себе дорогу сравнением: какая с рытвинами и какая без ухабов или, в данном случае, какая власть что дала, что взяла. Испытал, сравнил и понял: Советы - власть лучшая! И когда белогвардейцы помимо тягостных поборов обрушили на деревню шквал репрессий из-за отказа от призыва на войну, крестьянство основной своей массой открыто выразило недовольство белой властью.
Недоволен был бедняк. Но по своей социальной природе он и не надеялся на ’’манну небесную” ни при красных, ни при белых. Но красные его не обижали, иногда даже помогали. А от белых вообще житья нет. Недовольным оказался и середняк. Белая власть сдирала с него семь шкур: призывников, коней, хлеб, скот, мясо, налоги, подати и повинности. Недовольными остались и многие кулаки. Частые реквизиции продовольствия, коней, сбруи, всякие поборы не обходили и кулаков. Не восхищали его непомерные налоги, процветавшая система поборов, взяток, подкупа. Страдал он и от военных, земских и служебных властей. Основные тяготы колчаковского господства деревенский кулак, конечно, сваливал на плечи бедноты и середняка. Но в сложившейся системе эксплуатации и грабежа немало трудностей перепадало и на кулацкое хозяйство. К осени и к концу 1918 г. они вообще стали нетерпимыми для всех социальных слоев сибирской и казахской деревни. ’’Даже кулаки восстают против Колчака!” - говорил В. И. Ленин в июле 1919г.
С приходом к власти белогвардейцев от приишимского мужика как будто отвернулось счастье. Лето 1918 г. было засушливое, неурожайное. Зима тоже оказалась немилосердной - морозной, малоснежной и ветреной. Запасы хлеба у многих быстро истощились. Большую часть их старательно выгребали белые власти на содержание армии и почти ста тысяч иностранных интервентов. Эти нахлебники, как и все окружение Колчака, оказались ужасно прожорливыми. В феврале-марте 1919 г. в ряде сел крестьяне умоляли военных чиновников вернуть им зерно, насильно взятое в казенные хранилища. Нечем было засевать поля. Но власти отказали, пригрозив, что, если крестьяне попытаются самочинствовать, то против них будет применена вооруженная сила.
Положение в деревнях стало резко обостряться. От глухого ропота, затем возмущения крестьян дело дошло до явного сопротивления. Село пришло в движение, начало втягиваться в борьбу. Дальше терпеть насилие мужику стало невмоготу. В отличие от крестьян Центральной России, поднявшихся на борьбу с эксплуататорами в период февраля-октября 1917 г., в Сибири и примыкающем к ней Приишимье крестьянин потянулся к оружию значительно позднее: в период осени 1918 -сентября 1919 г.
И началось! В сентябре 1918 г. крестьяне села Михайловского оказали вооруженное сопротивление белым властям, протестуя против призыва в армию. Карательный отряд, прибывший на их усмирение, расстрелял 12 участников выступления. В начале декабря того же года против колчаковских военных властей выступили крестьяне Павловской волости. И тут не обошлось без карателей. Население поселка Всесвятского, сплотившись в боевую группу во главе с коммунистом А. И. Мироновым, восстановили советские порядки, изгнали из села колчаковских прихвостней. Прибывший карательный отряд расстрелял свыше 100 крестьян, ограбил село, изнасиловал женщин. Местный священник осмелился упрекнуть карателей в неприличии. Каратели тут же публично выпороли и священника.
Характерно, что в начальный период партизанских действий они носили стихийный характер. Крестьяне не имели политически грамотно сформулированной программы борьбы, но главными целями своего выступления считали восстановление Советской власти.
В 1919 г. партизанское движение в Северном Казахстане возрастает. В крае обозначились конкретные повстанческие очаги и районы действий. Партизанские группы начали подавлять мелкие карательные отряды, вести антиколчаковскую агитацию, устанавливать связи друг с другом, а некоторые и с командованием наступающей Красной Армии. Партизанские отряды возникли в Корнеевке, Троицком, Архангельском, Семиполке, Леонидовке, Столыпинке, Спасовке, Рождественке, Анновке, Знаменском, Баланковском, Успенке, Писаревке, Лужках, Долматово. Сильные волнения крестьян произошли в Марьевке, Щучьем, Явленке. Каратели схватили 20 явленских крестьян, отправили их в Петропавловск, где все они были расстреляны. Трех марьевских повстанцев каратели расстреляли тут же, в селе. В некоторых селах, как, например, Богдановичи, Бугровом в колчаковском подполье возникли революционные группы крестьян.
Крупнейшим центром партизанской борьбы в Акмолинской области в апреле-мае 1919 г. стала Марииновка Атбасарского уезда. В многотысячном соединении партизан Марииновки сотни были из Петропавловского уезда. Колчаковцы крупными армейскими силами подавили восстание. Палачи убили 1500 крестьян. За этот "подвиг” власти наградили Георгиевскими крестами - 35 и боевыми медалями - 30 "героев”.
Каратели разбойничали не только в селах, поднявшихся на партизанскую борьбу, но и там, где крестьяне даже не думали о борьбе. Например, отряд оренбургских казаков учинил "так, для острастки” грабеж в селах Крещенка и Коноваловка, а в Ефремовне - групповое изнасилование женщин.
Массовый террор по своей дикости не уступал мрачным временам нашествия Батыя. Белогвардейцы сжигали целые деревни. Это преступление санкционировалось приказами высокого ранга. "Если мною будет узнано, что находящиеся в поселках дезертиры, большевистские агитаторы до сего времени находятся на свободе, то названные старосты и сельские сходы без всякого суда и следствия будут расстреляны, имущество же их и скот реквизированы на нужды армии". Это строки из приказа оголтелого палача Катанаева. Подобные повеления не были пустыми угрозами. Например, в Марьевку, не оправившуюся еще от первого погрома, вскоре вновь заявился карательный отряд во главе с прапорщиком. Он распорядился собрать сход и на глазах всех сельчан выпороть для устрашения председателя волостной управы и сельского старосту. Затем прапорщик, приняв наполеоновскую позу, произнес такую тираду: "Вы ждете земли и свободы, будет вам земля по три аршина каждому, а свобода на небесах. Вы думаете, мы боремся за вас? Мы боремся за то, чтобы опять поставить царя... И если вы не выдадите дезертиров, то я у вас сожгу все село...” Свою угрозу каратель исполнил: он поджег село, подождав, пока разгорелось пламя, уехал”.
Для подавления крестьянского движения в Акмолинской, области колчаковское командование вынуждено было снимать с фронта значительную часть боевых войск. Верховный правитель не на шутку встревожился ростом освободительной борьбы крестьян. Одним из своих приказов 1 мая 1919 г. Колчак распорядился объединить все карательные силы, действовать согласованно и ежедневно докладывать лично ему, что предпринято в борьбе с народом. В состав карательных групп генерала Волкова вошли три конских дивизиона, более тысячи пехотинцев. Не меньше было сил отвлечено от фронта в Тургае и Восточном Казахстане. И все это в самый критический момент боев у Волги, где Колчаку дорог был каждый солдат. Но и этих карательных сил было мало. Вскоре кокчетавская охранка запросила еще один эскадрон улан, а атбасарская жаловалась на свою беспомощность против партизан. Центральная газета "Известия ВЦИК" по этому поводу писала: "Москва. 19 июня. В Златоусте, Петропавловске и Кургане вспыхнули восстания, принявшие громадные размеры. Для подавления их взяты с фронта казачьи части. Перебежчики и пленные передают, что в связи с последними успехами советских войск настроение белых крайне подавленное".
Попытались колчаковцы найти поддержку своим мерам принудительной мобилизации у церкви. Но эффект был малый. Испробовали белые второй прием: дали наказ отцам лично доставлять призывников в воинские части. Результат оказался обратным. Многие отцы действительно привели своих сыновей, но... в красные войска.
Только в январе - начале февраля 1919 г. из числа призванных в белую армию дезертировало 7 тысяч новобранцев. Колчаковская контрразведка докладывала, что по настроению мужики "склонны передать власть в руки большевиков". В другом донесении отмечалось, что крестьяне Приишимья "рассуждали о программе товарища Ленина”, "...восхваляли его как деятельного человека, отстаивающего права народа", собирались идти к большевикам, которые "у богатого возьмут, а бедному отдадут”.
Протесты против войны с Советами проявились и в белой армии. Западные хозяева Колчака серьезно тревожились за боеспособность его армии и не раз организовывали ее проверку. В конце 1918 г. в Петропавловск с инспекционными целями приезжал американский генерал Грэвс. Колчаковские власти сами признавали, что в армии растут большевистские настроения. Например, рядовые чины 1-го Украинского куреня (полка), расквартированного в Петропавловске, открыто отказывались идти на войну с Красной Армией. Полк пришлось срочно отправить в Тюмень. Но это не помогло, настроение солдат не изменилось. Тогда их перевезли в Восточную Сибирь. Там значительная часть полка перешла к партизанам. Ненадежным оказался дислоцированный в Петропавловске Саткинский полк егерей. По той же причине белое командование вынуждено было в сентябре 1919 г. расформировать побригадно 3-ю и 4-ю казачьи дивизии Сибирского казачьего корпуса. Митинговали против войны с Советской республикой казаки 11-го полка. Его тоже расформировали. Не желали братоубийственной войны солдаты 8-й Камской и Уфимской дивизий.