ПРОТИВОРЕЧИЯ ПОРЕФОРМЕННОГО РАЗВИТИЯ
РЕФОРМА 1861 г. создала необходимые условия для развития капитализма как господствующей экономической формации. Однако значительные остатки крепостничества серьезно сдерживали его развитие в промышленности и сельском хозяйстве страны, культуры народа.
В этих условиях громадное для судеб российского капитализма значение имело освоение колониальных регионов империи как рынков сбыта и источников сырья для развивающейся промышленности метрополии. ”В России, - указывал В. И. Ленин, - это последнее стремление капитализма особенно рельефно сказалось и продолжает сказываться на наших окраинах, колонизация которых получила такой громадный толчок в пореформенный капиталистический период русской истории. Юг и юго-восток Европейской России, Кавказ, Средняя Азия, Сибирь служат как бы колониями русского капитализма и обеспечивают ему громадное развитие не только вглубь, но и вширь”.
Развитие капитализма усиливало роль Казахстана как значительного по объему рынка сбыта потребительских товаров и источников дешевого, но крайне важного сырья, что определяло его положение как составной части колониальной империи. Реформы 1868 и 1891 гг. официально фиксировали это положение Казахстана для фабрично-заводской промышленности Урала и центра России.
Капиталистическое освоение территории Казахстана требовало установления единообразной территориально-административной системы управления, упрочения связей местной колониальной администрации о феодальной верхушкой аула, определения объема повинностей коренного населения, наконец, ликвидации таможенных линий и пошлин в степи для обеспечения свободного движения труда, капитала и товаров.
В соответствии с реформой 1868 г. нынешняя территория области в основе своей совпадала с установленными ею границами Петропавловского уезда, который вместе с Акмолинским, Атбасарским, Кокчетавским и Омским составил Акмолинскую область Западно-Сибирского, а позже - с 1882 г. Степного генерал-губернаторства.
Областями и уездами управляли соответственно военные губернаторы и уездные начальники из числа старших офицеров. Входившие в уезды казахские волости, создававшиеся по территориальному, а не родовому, как прежде, принципу, объединяя 1-2 тыс. хозяйств, делились на административные аулы и управлялись соответственно волостными управителями и аульными старшинами, избираемыми на три года из числа ’’уважаемых и влиятельных лиц”.
В административном устройстве господствовал римский принцип ’’Разделяй и властвуй!”, ибо казахский народ был поделен между тремя генерал-губернаторствами, территория бывшей Букеевской орды вошла в состав Астраханской губернии, а полуостров Мангышлак - в ведение Кавказского военного округа.
Чины колониальной администрации от генерал-губернатора до уездного начальника сосредоточивали в своих руках гражданскую и военную власть.
Основы колониальной политики царизма, заложенные в административно-территориальном устройстве, дополнялись нормативными установлениями по земельному и налоговому вопросам.
В грамоте императрицы Анны Иоанновны от 20 февраля 1731 г. о принятии Младшего жуза в российское подданство земельный вопрос вовсе не ставился: признавалось, что кочевники владеют своими традиционными кочевьями и пользуются ими по обычаю. Реформа 1868 г. провозглашала: ’’Земли, занимаемые киргизскими кочевьями, признаются государственными и предоставляются в общественное пользование киргизов”. ’’Степное положение” 1891 г. идет еще дальше, объявляя возможность экспроприации излишних для кочевого хозяйства земель.
Система налогов и повйнностей коренного населения обнаруживает ярко выраженную тенденцию к их усилению. Если ’’Устав о сибирских киргизах” 1822 г. ограничивал ясак одной головой со 100 голов стада, то ’’Временное положение” 1868 г. устанавливает кибиточный сбор по 3 рубля в год, освобождая от него многочисленное потомство ханов и султанов, а Степное положение 1891 г. увеличивает размер кибиточной подати до 4 рублей в год, расширяя круг объектов налогообложения (земли, отведенные для оседлости, недвижимое имущество в городах, торговые и промысловые свидетельства, патенты и билеты на содержание торгово-промышленных заведений), сохраняя широкую номенклатуру натуральных повинностей. Добавим к этому характер экспорта и импорта Казахстана, широкое внедрение российского и иностранного торгового капитала, совершающего неэквивалентный обмен, примитивный характер предприятий добывающей и перерабатывающей промышленности, высокую норму эксплуатации трудящихся, политику русификации коренного населения, отстранение его от участия в политической жизни - и мы увидим типичную колониальную политику европейцев над громадным большинством населения Земли. Опора ее - военная била: в Казахстане четыре казачьих войска. Казахскому населению предоставлялись общие права, которыми пользовались все сельские обыватели по их благосостоянию. Лицам, принявшим христианство, дозволялось либо оставаться в своих обществах, либо прикочевывать к русским селениям в степи, а также приписываться к городским и сельским обществам всех наименований без предварительного согласия последних. Важнейшее значение имела свобода передвижения населения на заработки, а также переход хозяйств между административными единицами, как и предоставление права на обзаведение недвижимой собственностью и получение земельного надела для хлебопашества.
Таковы основные юридические установления, которые открывали Казахстан для капиталистической эксплуатации.
— На основании Временного положения 1868 г. в составе Акмолинской области был образован Петропавловский уезд площадью в 60953 кв. версты.
Население уезда было представлено прежде всего коренным населением степи, численность которого мы определяем в 425224 луши обоего пола (далее: душ об. п.).
Другой крупной социальной и жтнической группой населения было сибирское казачество, насчитывающе в 1876 г. 90125 душ об. п., в том числе в пределах уезда - 27748 человек.
Крупным казачьими поселениями, насчитывающими свыше 150 дворов, были страницы Петропавловская (435). Вознесенкая (1176), Пресновская (189), Пресногорьковская (202), а также казачьи поселки Архангельский (272), Надеждинск (214), Боголюбовский (224), Новоникольский (180), Новорыбинский (160), Казанский (174).
В казачьих станицах и поселках проживает 1504 души об. п. невойскового сословия, так называемые иногородние, главным образом, крестьяне, арендовавшие землю у казаков, а также лица, обслуживающие своим трудом потребности казачьего поселения (духовенство, кузнецы, кожевники, плотники, печники, портные и пр.).
Наконец, укажем, что в г. Петропавловске в 1868 г. по официальным данным насчитывалось 9604 души об. п., принадлежавших к различным сословиям (дворяне, чиновники, у духовенство, отставные солдаты и офицеры, мещане, купцы, казаки, крестьяне, живущие заработками в торгово-ремесленных заведениях).
Таким образом, в начале пореформенного периода на территории уезда площадью в 60953 кв. версты численность населения всех сословий может быть определена в 81374 человека при средней плотности 1,64 человека на кв. версту. Столь низкая плотность населения, конечно, негативно воздействовала на экономическое развитие края.
Главное же состояло в характере развития материальной культуры коренного населения, основной отраслью которой оставалось скотоводство.
Мизерное вложение живого труда и средств, по сравнению с земледелием - главная причина застойного характера скотоводства всех кочевых народов. Метели, бураны, гололеды приводили к массовой гибели скота, и периоды подъема сменялись годами глубокого упадка. Зимой 1879/80 г. в Акмолинской области пало 820 тыс. голов скота, в Тургайской - 1530 тыс., в зиму 1883/84 г. в Семипалатинской области погибло 412 тыс. голов скота, в 1891/92 г. - в Акмолинской области - 365 тыс. голов. Последствия джутов самым неблагоприятным образом сказывались на протяжении многих последующих лет.
Традиционная система ведения скотоводства, сложившаяся в раннее средневековье, практически оставалась неизменной до конца XIX в. В 1887 г. тургайский уездный начальник, указывал, что "население уезда вполне сохраняет свой кочевой быт", что "продовольствие киргизского скота обеспечивается круглый год почти исключительно подножным кормом".
В конце XIX в., когда экстенсивное скотоводство начало терять под влиянием внешних сил свой первоначальный облик, кокчетавские казахи тратили на содержание скота - главный источник всей жизни аула - всего 9,52% расходной части бюджета.
Застойный характер экстенсивного скотоводства, полнейшая зависимость его от географических условий, отсутствие ремесел и промыслов, земледелия, слабое развитие промышленности, транспорта, средств связи, определяющие экономическую изоляцию аульно-родовых общин и господство натурального характера хозяйства, является самым глубоким и прочным основанием господства патриархально-феодальных отношений.
Что касается сибирского казачества, то условия его формирования, состав и характер служебных повинностей в пользу государства с самого начала исключали его как субъект существенного развития экономики края, ибо оно поставлено в жесткие рамки феодальным государством для целей его внутренней и внешней политики.
Предпринимавшиеся администрацией попытки внедрения казенной пашни (60-е гг. XVIII в. и 20-е гг. XIX в.) окончились полным провалом: люди, выбитые из нормальной жизни различного рода обстоятельствами, не могли стать подневольными земледельцами. Индивидуальное ведение пашенного хозяйства носило ограниченный характер и далеко не обеспечивало продовольственных потребностей казачества. В 1846-1850 гг. среднегодовой посев войскового населения составлял в целом по войску 23757 четвертей, сбор - 79987 четвертей, что составляло на душу населения соответственно 0,38 и 1,28 четвертей.
Учитывая душевую потребность в зерне в размере 2,6 четвертей (2 чтв. на продовольствие и 0,6 - на семена), общая недостача хлеба на среднегодовую численность войскового населения в 62518 человек составила 82524 четверти, или 660190 пудов.
Окрестьянивание казачества сказалось на размерах полевой запашки, сбор зерновых на душу населения между 1846-1850 и 1872-1877 гг. возрос с 1,28 до 3 четвертей.
Казаки Петропавловского уезда в 70-90-х гг. не обеспечивали себя хлебом собственного производства. В 1872-1877 гг. ежегодная недостача хлеба собственного производства составляла в среднем около 40 тыс. пудов.
В уезде в 1876 г. насчитывалось 45 казачьих станиц и поселков, из которых 32 возникли в момент строительства Горькой линии, а 13 появились в 20-50-х гг. В 32 селениях с потомственным казачеством посев в среднем составлял 1,4 четверти на хозяйство, во второй группе селений потомственных крестьян - по 4,2.
В целом в 1876 г. 23,6% казачьих хозяйств не вели долевого хозяйства (в Омском - 40%, в Акмолинском - 54,4%, Атбасарском - 100% и т. д.), в 1891-1892 гг. в уезде удельный вес несеющих хозяйств составлял 30% (в Омском - 37%, Акмолинском - 48%, Атбасарском - 27%).
В 1882 г. исполнилось 130 лет с начала казачьей колонизации уезда. Ее результаты в развитии земледелия выглядят весьма скромно: посевная площадь этого года достигла всего 18006 десятин, из которых казачья запашка составила 15035 десятин, около 3 тыс. десятин засевали мещане, разночинцы, казахи и русские крестьяне единственного тогда поселения Яв ленского.
Таким образом, казачья колонизация края не могла обеспечить его экономического освоения и развития. Сословие, созданное государством в целях осуществления задач внешней и колониальной политики на Востоке, являющееся сколком феодально-абсолютистского строя, не могло стать активной силой, преобразующей отсталый край на путях капиталистического преобразования.
Новую страницу в развитии экономики дореволюционного Казахстана открывают крестьяне-переселенцы, широкой волной устремившиеся на восток в поисках земли и воли.
Реформа 1861 г., проведенная руками крепостников, не разрешила аграрного вопроса в стране: господствующий дворянский класс сохранил свои латифундии, крестьянство за огромный выкуп получило наделы, значительно сократившиеся по сравнению с теми, какими они пользовались до реформ. В 15 нечерноземных губерниях Европейской России площадь крестьянского землепользования сократилась на 9,9%, в 21 черноземной губернии - на 26,2% .
Однако крепостнический характер реформы не изменил ее буржуазного характера: капитализм развивался и в городе, и в деревне, и в помещичьем, и в крестьянском хозяйстве, и внутри общины, и вне ее. Следствием этого является углубление капиталистической дифференциации крестьянства, образование новых типов сельского населения - сельской буржуазии и сельского пролетариата. По подсчетам экономиста Д. А. Батуринского, аграрное перенаселение в Европейской России в конце XIX в. достигло 23 млн. человек, т. е. 52% рабочей силы.
Эти излишки сельского населения либо переселялись в города, пополняя отряды промышленного пролетариата, либо, не желая рвать связи с землей, надеялись получить ее за Уралом. Таковы причины крестьянских переселений.
Однако правительство заняло по отношению к переселениям крестьян резко отрицательную позицию. Отлив земледельцев из Европейской России, по мнению властей, нарушил бы экономические интересы дворянства, оставив его без рабочей силы.
Местная колониальная администрация, разумеется, шла в фарвартере политики ’’верхов”. Акмолинский губернатор Ливенцов в докладе Степному генерал-губернатору в 1884 г., когда в области уже возникли первые крестьянские поселения, решительно возражает против устройства новых, мотивируя свою позицию тем, что ’’местность к глуши, вдали от надзора местной администрации”, что, ’’повырубив лес, истощив почву, крестьяне снова начнут бродяжничать, будут просить денежные пособия, ссуды, что потребует расходов казны”. Отсюда практические предложения: переселение запретить, все прошения о переселении отклонять, всех самовольных переселенцев из областей изгонять”.
Не считаясь с ’’волей начальства”, без надлежащих разрешений крестьяне самовольно отправлялись в поисках ’’Беловодья” - ’’земли обетованной”. В 70-80-х гг. XIX в. самовольные переселенцы составляли от 60 до 85% всего переселенческого движения.
Первым крестьянским поселением в Акмолинской области было село Кривоозерное (ныне Володаровка Кокчетавской области), которому в 1866 г. положили начало 5 семей, переселившихся из Челябинского уезда. Позднее к ним присоединились переселенцы-пермяки, тобольские крестьяне. Деревенька, возникшая на арендованной у казахов земле, ’’была рождена, но не крещена”, - многочисленные ходатайства крестьян об узаконении их поселения в Кокчетав, Омск, Петербург, длительная переписка между ними завершилась легализацией поселения в 1884 г.
Подобным же образом возникли первые крестьянские поселения в Петропавловском уезде.
В августе 1878 г. в уезд прибыли российские переселенцы численностью в 272 человека. Временно остановившись в ст. Вознесенской, они заявили уездному начальнику о своем желании поселиться в урочищах Кресты и Груздяная Дубрава (вблизи нынешних Петровки и Покровки Ленинского района) вместе со 180 переселенцами, которые должны прибыть в ближайшее время. Ссылаясь на то, что эти урочища не входят в число участков, отведенных для крестьянского заселения, уездный начальник, отклонив ходатайство переселенцев, доложил об их прибытии областному губернатору, который, в свою очередь, приказал объявить крестьянам, что их просьба остается без последствий.
Весной 1879 г. переселенцы арендовали урочище Мусино (на месте современной Явленки) у рода Джалгариных, в пользовании которых находились все три названных района. Арендовав урочище, крестьяне в первый же год завели пашню, начали строительство жилых и хозяйственных построек и через доверителя Пахомова начали длительные хлопоты об отводе арендованного участка во владение общества. Телеграммы направлялись в течение 1879-1884 гг. на имя уездного начальника, областного губернатора, степного генерал-губернатора, министра внутренних дел, к доверителю Пахомову присоединился местный крестьянин Елисеев, который отправился ходоком в Петропавловск, Омск, Петербург.
19 мая 1884 г. крестьяне Елисеев и Меньшиков направляют телеграмму императору Александру III: ’’Около 5 лет мы с доверителями от 7 тыс. душ об. п. крестьян и мещан разных губерний ходатайствуем (перед) Правительством о разрешении селиться на свободных местах Акмолинской области Петропавловского уезда... Собравшийся народ, проживая временно близ просимых мест, стеснен, разорен до крайности, остаемся без посева хлеба, жить и кормиться нечем. Уповаем (на) защиту, покровительство В. И. В. ныне разрешить новое, просимое поселение, тем избавить 7 тысяч крестьянских душ (от) неминуемой гибели”.
Обнаружить резолюцию сановников империи не удалось, но меры были приняты. Свершая ежегодный объезд области, акмолинский губернатор Ливенцов 29 июня 1884 г. посетил урочище Мусино, вокруг которого велась деятельная, интенсивная переписка.
"Прибыв на урочище, он обнаружил поселение, раскинувшееся на 2-3 версты с намеченными широкими улицами и значительными пространствами для усадеб. Постройка спешная, дома низкие, до половины врытые в землю, много землянок, киргизских зимовок. Всюду видна кипящая деятельность (так в тексте. - В. Ч.) крестьян по приготовлению поделочного материала и заготовлению строевого леса. В темных помещениях копошатся по нескольку семей с кучами ребят и домашним скотом. Во всех этих сооружениях помещаются 77 семейств - 242 души м. п.
Господин губернатор встретил на площади 400-500 крестьян, а с другой стороны - киргиз, обитающих в урочище. Доверенные крестьян - Пахомов, Елисеев, Меньшиков и Черепашков в присутствии крестьян дали пояснения, что они строили дома с согласия киргизов, получающих плату за арендованную землю", - так описывает чиновник походной канцелярии губернатора его встречу с жителями рожденной, но не крещеной деревеньки.
Губернатор возбудил ходатайство об образовании поселения в ур. Мусино с условием его изъятия с прилегающими угодьями из пользования Джалгариных. Он же предложил назвать первое в уезде крестьянское поселение Явленным.
Легализация одного поселка не могла устроить всех переселенцев, обитавших вокруг указанных урочищ, но вселила надежду на возможность организации новых поселков. Теперь Александр Елисеев по просьбе неустроенных переселенцев добивается разрешения на устройство поселков в урочищах Кресты и Груздяная Дубрава. В течение 1884-1888 гг. ведется интенсивная переписка Елисеева с уездной, областной администрациями, Министерством внутренних дел, пока 19 февраля 1888 г. распоряжением степного генерал-губернатора он был выслан в Тобольскую губернию "под строжайший надзор местной администрации с воспрещением всякой отлучки с места водворения". Однако переселенцы продолжали осаждать начальство своими просьбами об устройстве селений. В 1891 г. в урочищах утверждаются селения Покровское на 174 семьи и Петровское - 158 семей.
Вместе с пос. Явленным эти села составили первую русскую волость уезда. В 1892 г. Явленная волость насчитывала 4079 человек, полевая запашка, занятая под зерновыми, составила 1600 десятин, что превысило посев казачьих хозяйств таких станиц, как Петропавловская с ее 4 поселками и Полудинская с 8, которым в 1892 г. исполнилось 140 лет.
Были сделаны первые скромные шаги в развитии животноводства: в волости насчитывалось 1023 рабочих лошади, 804 коровы, 415 овец и мелкий скот. В волости были открыты 18 ветряных мельниц, 2 овчинных завода, 2 маслобойки, гончарное заведение, ремеслом занималось 63 человека (кузнецы, кожевники, плотники, печники, сапожники, скорняки и др.).
Основание поселков Петровского и Покровского было не только вынужденной уступкой местных властей настойчивым требованиям самовольных переселенцев, но и отражало принятие в 1889 г. общего переселенческого закона, который официально включал Акмолинскую область в число других регионов Азиатской России, открытых для переселенцев.
Хотя закон выражал прежнее отрицательное отношение к переселениям, сам факт его принятия порождал среди крестьян надежды на улучшение их положения получением "даровой земли" за Уралом. Не получая разрешения и надлежащих документов, крестьяне шли на Восток самовольно.
Уже к лету 1890 г. в Акмолинской области скопилось до 18 тыс. переселенце. Администрация на 3-4 летних месяца вынуждена была основать 12 новых селений, куда было водворено 7423 души м. п., 1313 душ м. п. было причислено к ранее возникшим поселкам в уездах области.
В том же году основываются крупные села Мариинское (бывшая Марьевка) на 883 души м. п., Новопокровское - на 590 душ м. п., Коноваловское - 886 душ м. п.
Как описывали первоначальную историю этих сел?
Марьевка. Участок разыскали самарские ходоки, которые слышали об "Аю-Тасе" и "Ваганатке" от кокчетавских казаков. Осенью 1890 г. начальство передало прибывшим участок на 1100 душ м. п. площадью 20455 десятин.
Неурожайные 1891-1892 гг. - сбор с десятины составил соответственно 8,3 и 15,7 пуда - вызвали голод и гибель значительной части населения, особенно детей: питались березовой корой, травами и их кореньями: "Если с кисленьким, то ничего, а так - нельзя”, ели и с опилками, но "после них нельзя опростаться". Пособие составляло 12 кг зерна на взрослого и 6 -на подростка в месяц.
Скот был дешев: самая лучшая лошадь стоила 6 рублей, в то время как пуд пшеничной муки - 2,4 рубля, и только в 1894 г. цена упала до 0,40 рубля. В эти годы много народа из поселка ушло.
Церковь строили сами, лес возили за 150 верст, по 2 бревна с души, сами доставляли камень, кирпич, известь. Закончили ее строить в 1896 г. Обошлась она населению в 4 тыс. рублей.
С 1893 г. начали нанимать учителя за 50-60 рублей в зиму, в 1895-96 гг. обучалось до 100 ребятишек.
Урожай 1894 г. - более 100 пудов с десятины - убедил население, что ’’земли тут хорошие, жить тут можно”, что и определило становление и развитие села, как одного из крупнейших в области.
В зиму 1891-92 гг. в области скопилось до 8 тыс. душ об. п. Все они составляли контингент ’’самовольцев”, так как в 1891-1892 гг. в связи с засухой и неурожаем разрешений на переселение в область не выдавалось. Докладывая министру внутренних дел об этих переселенцах, ’’неустроенных, совершенно обнищавших”, Степной генерал-губернатор указывает на невозможность их выселения в соответствии с буквой закона 1889 г., потому что это ’’повлекло бы за собой полное их разорение и не соответствовало интересам казны, так как вызвало бы весьма значительные затраты”.
Бедственное положение переселенцев и невозможность их выселения вынудили правительство издать указ от 23 апреля 1891 г. о наделении землей самовольцев. На этом основании в 1891-1895 гг. в области были устроены поселки, куда водворено 43392 души об. п.
В Петропавловском уезде в 1894 г. образованы села Ильин-ское, Александровское, Николаевское (Кубыш), в 1895 г. - 12 сел, в том числе Успенское, Полтавское (Советского района), Семиполка, Благовещенка, Дмитриевка и др.
Наплыв переселенцев был столь значительным, что местные власти стали определять участки для заселения по топографическим картам в канцеляриях без предварительного определения пригодности к ведению хозяйства. Столь спешная практика устройства переселенцев приводила к тяжелым последствиям. Областной врач, посетивший 28 июля 1896 г. 22 поселка Петропавловского и Омского уездов, в своем отчете отмечал:
’’Полтавское селение. Местность, по-видимому, малярийного характера. Вода в озерах с сильным запахом сгнивших органических веществ. Настроение населения угнетенное... что отражается на деятельности крестьян, которые потеряли стремление к труду. По словам старосты, в поселке умерло 20 детей, оказана помощь 97 больным.
Семиполка. Всего 260 семей. Домов очень мало, все живут в земляных норах. Умерло с основания поселка 72 чел., принято больных 130 чел. Большинство находится в крайней бедности.
Троицкое. Умерло с основания поселка около 100 душ. Больных принято 52 чел.”.
Масштабы колонизации области резко возрастают с открытием Сибирской железной дороги. Ее сооружение диктовалось прежде всего военно-политическими соображениями в связи с обострением межимпериалистических противоречий на Дальнем Востоке.
Сооружение дороги приветствовала нарождавшаяся казахская торговая буржуазия и феодально-байская верхушка, все более перестраивавшая хозяйство в соответствии с потребностями рынка. Отражая их позицию, местная газета писала: ”С проведением железной дороги пустынные ныне земли скоро заселятся, наедут знающие люди, которые помогут нам получше устроить нашу жизнь. Хлебопашество и скотоводство, главные занятия, получат значительный толчок к своему развитию, так как избыток своих продуктов мы получим тогда возможность отправлять в Европейскую Россию, что теперь сопряжено с большими издержками и даже риском... Мы тогда вступим в обмен со всем миром”.
11 июля 1894 г. к ст. Петропавловск прибыл первый поезд-паровоз с двумя пассажирскими вагонами, в которых следовал товарищ министра путей сообщения с сопровождающими его людьми.
Город готовился к торжественному событию с подлинно русским размахом и казахским гостеприимством. На огромном пространстве от окраины города (она проходила тогда по нынешней улице Кирова) до вокзала и от нынешнего старого элеватора до того места, где от магистрали отходит путь на Караганду, были установлены юрты: от главной, вместившей 150 человек - прибывших чинов столицы и местную чиновную знать и деловых людей, где состоялся официальный банкет с тостами и речами, до простых семейных юрт аульных старшин, волостных управителей, баев и биев, принявших участие в торжестве. Простой люд: жители города, казахи, прибывшие из дальних и ближних аулов, крестьяне и казахи близлежащих селений - угощались водкой и пивом, выставленными в бочках, мясом из котлов. Лишь в 11 часов вечера товарищ министра покинул гостеприимный Петропавловск, отбыв в Омск.
Описав столь важный день истории города, автор статьи уверенно заявил, что ”отныне город вступает в эпоху цивилизации”.
Непосредственное воздействие дороги на экономическую жизнь уезда и области проявилось в кратчайшие сроки: 1896 г. оказался рекордным по числу переселенцев - сказались и несравненная легкость и быстрота передвижения, и введение удешевленного тарифа на перевозку переселенцев и их багажа, и выдача путевых ссуд (до 50 руб.) и ссуд на хозяйственное устройство в местах водворения.
И снова, как прежде, без предварительной оценки мест водворения администрация отводит в области 45 участков, в том числе 20 в Петропавловском уезде, где возникают 20 новых крестьянских поселений (Раевское, Ивановское, Борки, Оль-гинка, Святодуховское, Новороссийское, Рясское, Новопокровское (Кустанайская обл.) и др.
Отражая взгляды областной администрации, газета "Степной край" подводила своеобразный итог колонизации уезда следующим образом: "Петропавловский уезд, в настоящее время почти полностью заселенный, вступает в новую фазу своего существования... Непосредственно за водворением здесь новоселов обнаруживаются все неудобства этой степи... для жизни оседлого крестьянина-земледельца. Неудовлетворительное экономическое положение переселенцев, крайне скудные посевы, плохая земля, недостаток воды, совершенное отсутствие лесов -все это в совокупности быстро поставило новоселов в невозможные жизненные условия... Настало лето 1896 г., на посевах многих поселенцев появилась кобылка, и последняя надежда пропала. Голод со своими страшными спутниками: голодным тифом и цингой - может наступить здесь с осени. Сведения, собранные за последнее время, дали очень неутешительные результаты: все поселки уезда находятся в одном положении, все они в равной степени нуждаются в немедленной помощи...".
Итогом крестьянской колонизации уезда в 80-90-х гг. стало образование к 1900 г. 44 крестьянских сел (6369 хозяйств - 39340 человек жителей). В уезд вселились выходцы из 44 губерний Европейской России, из них наибольшее количество дали Полтавская (13503) и Черниговская (7027).
Девяностые годы XIX в., когда возникло 43 поселка из 44, были крайне неблагоприятными для земледелия: в течение 10 лет (1890-1900 гг.) 6 лет средний урожай составлял 17 пудов с десятины, в том числе 2 года - 6,2; 3 года - в пределах 21-27 пудов, 3 года - по 41-50 пудов. Максимум урожайности был получен в 1895, 1899 гг. достигнув 56,7 пуда.
Обследование 1900-1901 гг. показало, что, несмотря на столь тяжелые природные условия, трудности и лишения пути и первых лет устройства в местах водворения, несмотря на молодость крестьянских хозяйств и поселков, обнаружили более высокую экономическую состоятельность переселенческие хозяйства по сравнению с их положением на родине.
Каковы основные последствия крестьянской колонизации уезда? Прежде всего, небывалый за всю предыдущую историю рост народонаселения. Внедрение за короткий срок почти 40 тыс. русских, украинских, белорусских и иных крестьян, а также естественный прирост населения казачьей станицы, казахского аула и города определили его возрастание в 1880-1900 гг. с 99934 до 175210 человек, т. е. на 75,3%, что увеличило плотность населения в уезде с 1,64 чел. на кв. версту в начале 60-х гг. до 2,87 чел. к началу 90-х гг.
За 1880-1900 гг. площадь посева всех зерновых в уезде возросла с 19200 до 107272 десятин, валовой сбор - с 688833 до 5407152 пудов - 785%, что значительно превышает рост народонаселения. Уезд из ввозящего хлеб стал вывозящим его.
За 90-е гг. XIX в. утвердилось крестьянское земледелие, ставшее своеобразным катализатором казачьего и казахского земледелия: первое обнаружило количественный рост с 15 до 56,5 тыс. десятин, т. е. почти в 3,8 раза, второе - практически возникло заново.
О прямой связи развития казахского земледелия с размерами и темпами крестьянской колонизации уезда свидетельствуют следующие данные: в XVIII в. в уезде вели полевое хозяйство всего 2 аула, в 1801-1860 гг. к ним добавляются 4 аула, в 1861-1870 гг. - 2, в 1871-1880 гг. - 47, в 1881-1900 гг. - 147 аулов. Таким образом, к 1900 г. число аулов, ведущих полевое хозяйство, достигает 202, а число хозяйств со средним размером запашки в 2,1 десятины составило 2688, или 25% от их общей численности.
Начавшийся переход казахского хозяйства к земледелию происходил под влиянием двух различных, связанных между собой обстоятельств. Начиная со второй половины XVIII в., казахи уезда потеряли значительные пространства пастбищ в связи со строительством Горькой линии, основанием казачьих станиц и поселков и последующим отчуждением от казахского землепользования 10-верстной полосы.
Организованные в 1893 г. две Акмолинские землеотводные партии, действуя на основании ’’Степного Положения” приступили к экспроприации казахских земель для нужд крестьянской колонизации. За 1893-1895 гг. казахи Петропавловского и Кокчетавского уездов потеряли 504 тыс. десятин, а до конца века - из казахского землепользования области изъято 1544 тыс. I десятин.
Пример российских крестьян указывал выход из создавшегося положения, ибо повседневное общение с переселенцами убеждало казахов в выгодности оседлости на базе земледельческого хозяйства. К тому же из Европейской России переселялась преимущественно беднота, пионерами казахского земледелия, как правило, были малоскотные хозяйства, для которых прежнее кочевание теряло экономический смысл. Люди труда, пасынки судьбы быстро находили общий язык в процессе совместной трудовой деятельности.
Ярый противник крестьянского заселения степи акмолинский губернатор Ливенцов в докладе Стенному генерал-губернатору (1884 г.) пишет: "Относительно благоприятного влияния русских переселенцев на киргиз я должен заметить, что вообще со времени русского владычества в крае киргизы охотно сближаются с русскими, перенимают и усваивают от них все, что находят для себя полезным, в своих кочеваниях тяготеют к населенным местностям... Киргизы одобряют и принимают пользу в хлебопашестве и других сельскохозяйственных занятиях... для чего, собственно, они и приглашают на свои земли поселенцев”.
В ауле № 4 аульного общества Аиртауской волости первые земледельческие работы были произведены крестьянами, у которых казахи учились. Молотили сами, но тоже под руковод- j ством крестьянина: "Наняли одного мужика и делали, как он велел”.
Аулы №№ 7-10 4-го аульного общества той же волости в связи с потерей прежних мест кочевания в начале 90-х гг. перешли к озеру Тарангул. Здесь 28 хозяйств, отказавшихся от кочевания, осели вокруг озера, заведя пашню. К концу 90-х гг. они правильно и систематически ведут земледельческое хозяйство. Все работы выполняют сами: сеют пшеницу, просо, горох, ячмень, рожь, завели огороды, на которых возделывают картофель, морковь, репу, мак. Землю на огородах пашут весной 2 раза, картофель садят под соху, выпалывают и окучивают.
На роль переселенцев в развитии пашенного земледелия указывает статистик Ф. Щербина, в течение 5 лет возглавляющий экспедицию по обследованию 9 уездов Северного Казахстана: "Тот, кто не был в степи и не имел возможности наблюдать соприкосновение русской народности с киргизской, не может себе представить, насколько велико культурное влияние нашего переселенца на киргиза-кочевника! Он учит его пахать, сеять, косить, молотить и даже потреблять хлеб. Живым примером собственного хозяйства, непосредственным участием в выполнении для кочевника земледельческих работ, советами и практическими указаниями, которыми охотно делился русский переселенец, последний втянул киргиза в круг интересов и понятий земледельца и видоизменил самые взгляды кочевника на значение земли для хозяйства”.
Межнациональные отношения крестьяне-переселенцы с. Николаевского оценили так: ”Киргизы ездят к нам в гости, на просьбы ”курсак пропал” не встречают отказа в куске хлеба. В свою очередь ’’девчата и хлопцы” по праздникам гурьбой обходят соседние аулы. Киргизы ставят самовары и угощают их ’’орешками в масле”.
Возникали инциденты, бывали стычки. Но чаще всего это являлось следствием бездушного отношения чиновной бюрократии, не желавшей считаться с интересами новоселов и коренных жителей. Однажды возникла ссора и драка, ’’потому что покос был указан начальством лишь приблизительно”.
Наконец, обобщающая в своем роде оценка журналиста А. Трегубова, побывавшего в Акмолинской области: ’’Переселенцы живут с киргизами очень дружно. Мне не приходилось слышать жалоб переселенцев на киргиз. Случаи же частичного ’’тамыра” (братания) между переселенцами и киргизами служат лучшим доказательством возможности доброй жизни киргиз с русским человеком... Киргизы отличаются гостеприимством, необходимо только уважать их традиции”.
Крестьянское хозяйство опосредованно - через приобщение аула к земледелию и всемерное содействие его развитию -оказало существенное влияние на структуру стада аульного хозяйства и способы его ведения.
Типичное кочевое хозяйство характеризуется решительным преобладанием в стаде лошадей, верблюдов и овец. В 80-90-х гг. в северных уездах области резко падает удельный вес лошадей и овец и возрастает значение крупного рогатого скота.
Под влиянием изменившихся условий ведения скотоводства и примера русских крестьян казахское население начинает заготовку сена для зимнего содержания скота. Статистик В. Кузнецов, проводивший в начале XX в. вторичное исследование северных уездов Казахстана, писал: ’’Прежнего простора степей не стало, проходы к имеющимся привольям затруднены - везде появились переселенцы... Постепенно сжимающийся круг пользования этого ограниченного пространства невольно породил думы о том, как быть, как пропитать скот... На выручку явилась коса...”.
В 1900 г. казахские хозяйства уезда на своей и арендованной земле заготовили 760 тыс. копен сена (копна - 5-6 пудов). Кроме того, население использовало солому своих пашен, а также прибегало к покупке сена и соломы на стороне.
Возрастание численности населения, проведение Транссибирской магистрали подрывали основы натурального хозяйства аула. В 1900 г. со ст. Петропавловск было вывезено в Европейскую Россию 814 пудов мяса, 4420 тыс. разных кож, 37 тыс. пудов шерсти и волоса, 424 тыс. бараньих кишок. Кроме того, в 1900 г. 380 тыс. бараньих кишок было вывезено в Германию и 100 тыс. козлиных шкур в США.
В доходной части бюджета казахских хозяйств денежная часть составляла в конце века по различным уездам от 24 до 48% .
Показателем разложения натурального характера казахского хозяйства является становление к 1890 г. промысловых занятий населения: 59,2% всех хозяйств аула принимали в нем участие.
Беднота отправлялась на заработки в город, в кулацкие хозяйства, в деревни и станицы, феодально-байская верхушка интенсивно втягивалась в торговые операции. Развитие промыслов усиливало социальную дифференциацию аула, ослабляло патриархально-феодальные отношения. К концу века беднота уезда, составляя 51,5% всех хозяйств, располагала всего 20% численности скота. С другой стороны, верхушка аула - 5,5% хозяйств - владела 56,9% поголовья скота.
Таким образом, в ауле начался процесс формирования классов капиталистического общества.
Административным центром уезда был г. Петропавловск. Возникший в 1752 г. как крепость св. Петра и Павла, в 1823-1838 гг. он является окружным центром Омской области. Реформа 1868 г. возвращает городу роль административного центра, где размещается уездный начальник с аппаратом управления.
Развитие города определялось не взлетами и падениями в системе административных координат, а его ролью в экономической жизни Западной Сибири, Северного Казахстана их связями со Средней Азией и Уралом. Известный русский историк, географ и статистик К. И. Арсеньев так определил роль города в связях между отдаленными регионами империи: "Город - центр торговли со Средней Азией и закупки рогатого скота и баранов в Киргизской степи... Скототорговля - истинный корень благосостояния Петропавловска".
Из Петропавловска отходило два караванных пути: один -в Ташкент и Бухару, другой - в Кульджу. Вдоль караванных путей были устроены караван-сараи и постоялые дворы. В отдельных пунктах пути возникали торжища и годовые ярмарки.
Средний годовой объем вывоза и ввоза в 1847-1851 гг. через Петропавловск достиг 1909 тыс. рублей, через Омск - 105, через Семипалатинск - 892 тыс. рублей. Экспорт составляли товары как промышленности, так и сельского хозяйств: хлеб, шерсть, выделанная кожа, бумажные и шерстяные ткани, металлические изделия, импорт: хлопчатая бумага, скот, фрукты, чай, бумажные изделия.
Перевозка грузов в прямом и обратном направлениях давала значительный заработок сибирским казакам и казахам. Среднеазиатские товары перегружались в Акмолах с верблюдов на телеги и следовали до Петропавловска, Омска, Ишима и Кургана. В обратный путь до Акмолов их подряжали купцы для транспортировки хлеба и других русских товаров. Такой способ перевозки товаров сохранялся вплоть до 1927 г., пока не была введена в эксплуатацию железная дорога Петропавловск -Акмолинск.
В пореформенный период город, полностью сохраняя и расширяя свое торговое значение, становится значительным центром по переработке продукции сельского хозяйства. Промышленное значение города возросло по мере развития крестьянской колонизации уезда, приспособления казачьего и казахского хозяйства к условиям капиталистического развития страны, а также проведения железной дороги.
Накануне реформы 1861 г. на всей территории Сибирского казачьего войска насчитывалось всего 15 предприятий "заводской" промышленности. В Петропавловске действовало 12 салотопенных, 5 кожевенных и 3 кирпичных заведения. К концу века, в 1899 г., в городе функционировало 56 салотопенных, 16 кожевенных, 27 овчинных, 3 шерстомойных и 4 кишечных -всего 406 предприятий.
В заводской промышленности было занято 1375 рабочих. В социальном плане их нельзя отнести к промышленному пролетариату. Раздробленность мелких предприятий, связь с сельским хозяйством, неустойчивость состава, характер производства, не требующий культуры и специальной подготовки - вот причины, по которым этот контингент наемной рабочей силы можно квалифицировать лишь как пролетариат.
К концу XIX в. намечается географическая специализация производства: если в Омске были сосредоточены прдприятия по переработке минерального (чугунолитейный, механическии заводы, мастерская земледельческих орудий) и растительного сырья (винокуренный завод, паровые - мукомольная мельница, лесопильно-мукомольный завод, маслобойные заведения, выжимка семян масличных культур, табачная фабрика и др.), то Петропавловск специализировался на переработке сырья, пос-тавляемого скотоводством. 75% дохода области от этого вида занятий было сосредоточено здесь. По размерам производства резко выделяется кожевенный завод братьев Зенковых, отличавшийся также особо тяжелыми условиями труда. Стремясь к более глубокой переработке поступившего сырья, Зенковы организовали салотопенный и клееварочный заводы.
Преобладание ручного труда, несовершенная обработка сырья, отсутствие квалифицированной рабочей силы, технически грамотного руководства, недостаток энергии, предприимчивости организаторов производства, которым негде было пройти школу европейской выучки, незначительные размеры капитала, вкладываемого в производство - все это определяло и размеры производства, и его уровень, и качество продукции. Сбывалась она преимущественно местному населению. Более значительная часть окупаемого сырья отправлялась в сыром виде для переработки в Екатеринбург, Казань, Арзамас.
Основанный в 1885 г. швейцарским гражданином Акколом завод по переработке кишок ограничивался их промывкой, засолкой и отправкой в бочках в Москву и Берлин. На заводе работало 50 человек, в основном женщины. За 14-часовой рабочий день они получали по 40 коп. в день.
Весьма скудны источники, сообщающие о развитии ремесленного производства. Обзор Акмолинской области за 1899 г. называет предположительную цифру - более 10 тысяч человек, - хозяев, рабочих и учеников, занятых в качестве хлебников и мясников (более 2 тыс.), ткачей, сапожников и портных (более
3,5 тыс.), кузнецов, медников, колесников (более 1 тыс. человек). Цифры эти относятся к оседлому населению, что не дает полного представления о развитии этой отрасли, так как среди казахов были широко распространены такие виды ремесла, как шерстяные производства - валяльные, прядильные и ткацкие, кожевенные - обработка шкур домашних животных и последующее приготовление из них обуви, одежды, посуды (турсуны). Самостоятельными отраслями были шорное, седельное производства, обработка дерева для приготовления предметов утвари, домохозяйства, средств транспорта, деревянных частей юрт. Ремесленники-казахи проживали как в аулах, так и в городах области. По официальным данным, в Петропавловске в 1899 г. насчитывалось 289 ремесленных мастерских, в которых было занято свыше 1000 хозяев, подмастерьев и учеников.
Располагаясь на границе между казахской степью и старыми земледельческими районами, город и сельские поселения уезда оказались в роли посредника в сношении этих экономических регионов между собой.
Ликвидация в 1868 г. таможенных линий, застав, пошлин завершила экономическое слияние России с Казахстаном, открыв его для капиталистической эксплуатации.
Из трех видов торговли - ярмарочной, стационарной и меновой - во второй половине XIX в. по сумме оборотов господствует торговля ярмарочная. Важнейшими торговыми пунктами уезда были станицы Пресновская и Пресногорьковская: денежный и меновый торг в каждой из них простирался до 1 млн. рублей.
Большой район торгового влияния имела Тайнчикульская ярмарка, куда стягивали скот из Семипалатинской и Семире-ченской областей. В начале 70-х годов приток скота на продажу достигал 1 млн. голов.
Развитие сельскохозяйственного производства ведет к последовательному наращиванию объемов торговли: в 1882 г. обороты ярмарочной торговли в области составили 6,6 млн. рублей, в 1892 г. - 10,1 млн. рублей, к 1900 г. в области функционируют 60 ярмарок с оборотом в 18,5 млн. рублей.
Параллельно развитию ярмарочной торговли неуклонно развивается торговля стационарная - лавочная, магазинная, складская. В 1900 г. в Петропавловске с населением в 22 тыс. человек насчитывалось 446 торговых предприятий с оборотом в 4 млн. рублей. Для сравнения укажем, что оборот торговли предприятий Омска в этом году составил 3,5 млн. рублей, Кустаная - 0,9.
Особенно важную роль в развитии товарно-денежных отношений играли торговые предприятия, расположенные вдали от городов: в 1898 г. в одном лишь Петропавловском уезде таких заведений насчитывалось 166 с годовым оборотом около 400 тыс. рублей.
Столь существенные сдвиги в развитии товарно-денежных отношений в степи с далеко идущими социально-экономическими последствиями определяются двумя новыми явлениями ее истории: внедрением в степь контингента крестьян-переселенцев, резко увеличившими потенциальные возможности ее экономического развития» и проведением Транссибирской магистрали.
Проходя по территории Петропавловского и Омского уездов на протяжении более 350 км, дорога обслуживала через отрезок Челябинск - Курган Кустанайский уезд, через Петропавловск -южные уезды Акмолинской области, через Омск - р. Иртыш - Семипалатинскую область и уезды Тобольской губернии.
Процесс экономического освоения указанных районов русским (а в начале XX в. мировым) капиталом протекал весьма интенсивно: за 1898-1900 гг. ввоз товаров на ст. Петропавловск возрос с 759 до 1684 тыс. пудов.
Другая сторона экономической связи Казахстана с метрополией - извлечение в больших размерах дешевого сырья для легкой промышленности России. В 1900 г. вывоз сырья со ст. Петропавловск составил 3504 тыс. пудов.
Показателем интенсивного вторжения капиталистических отношений в пределах степных областей является рост городского населения: за 1868-1900 гг. по 5 уездным городам Акмолинской области он составил 495,2%, в том числе население Омска возросло с 28505 до 53050 человек, Петропавловска - с 9604 до 21479, Кокчетава - с 1685 до 5944, Атбасара - с 939 до 2625, Акмолинска - с 5072 до 8758 человек.
Прирост населения Петропавловска шел в основном за счет втягивания в городскую жизнь сельского населения, а также миграции из других районов страны. В составе населения г. Петропавловска в 1900 г. городские сословия давали 41,2%, крестьяне - 25,4%, казахи - 7,1%.
Потребности торгово-промышленной деятельности города обслуживали современные, по-капиталистически организованные финансовые учреждения. В 1871 г. открывается городской общественный банк с основным капиталом в 40 тыс. рублей, в 1874 г. учреждается отделение Всероссийского государственного банка, в дальнейшем открываются отделения Сибирского торгового, Русского торгово-промышленного банка, Банк общества взаимного кредита, 39 крупных товариществ. Оборот последних составлял до 13 млн. рублей в год.
Местное управление осуществлялось на основе городского положения 1870 г. Первые выборы в городскую думу были проведены в 1873 г. Право голосования предоставлялось владельцам недвижимого имущества в возрасте от 25 лет. Женщины были лишены избирательных прав. От 9 тыс. населения в выборах лишь 204 человека реализовали свое право. В состав думы было избрано 36 гласных (депутатов), которые из своего состава избирали городскую управу из 3 человек, в том числе городского голову.
Внедрение городского самоуправления не положило начало политической организации русской буржуазии. Решения думы могли быть отменены областным губернатором, который через свой аппарат управления контролировал ее повседневную деятельность. Об ограниченности компетенции думы наглядно свидетельствует городской бюджет. По доходам и расходам в 1899 г. он составил 57,6 тыс. рублей.
Расходы бюджета думы выглядели так: на содержание управления и полиции в 1899 г. было ассигновано 14289 рублей - почти 25% расходной части, на коммунальные нужды и пожарную часть - 17,6 тыс. рублей, что составляет всего 42,5% всех городских доходов.
На управление и полицию, т.е. тех, кто должен был "держать и не пущать”, ’’отцы города ассигновали вдвое больше средств, чем на здравоохранение и народное просвещение.
Для стационарного лечения в 1882 г. была открыта городская больница на 40 и тюремная на 5 мест, которые находились в ведении городского врача, помощниками его являлись фельдшер и повивальная бабка.
С введением Степного положения 1891 г. в Петропавловском уезде учреждалось 5 врачебных участков во главе с участковым врачом, фельдшером и фельдшером-акушеркой. Один врач в среднем обслуживал территорию в 12 тыс. кв. верст с 35 тыс. душ об. п. Практически население не могло рассчитывать на медицинскую помощь, что являлось одной из причин высокой смертности населения, в Петропавловском уезде в 1899 г. она составила среди крестьян 40,3, среди казахов - 25,4. среди горожан - 36,5 на 1000 душ населения.
Что касается сферы духовных потребностей населения, то там задавали тон православные церкви, мусульманские мечети и еврейская синагога. Удельный вес грамотного населения в уезде составлял среди казахов 18,6%, среди крестьян - 5,2% , лишь 25,5% мальчиков школьного возраста первого сословия и 15,3% второго обучались в школе, девочек - соответственно 7,6% и 5,5%, у горожан - 26% мальчиков и 11,8 девочек.
Развитие капиталистических отношений и формирование бюрократического аппарата управления требовали сведущих людей, обладающих грамотностью и элементарной общей культурой. К концу XIX в. в городе работали мужское 5-классное училище, женская 4-классная прогимназия, две церковно-приходских школы, приходское женское училище, две станичные школы (для детей казаков) и 6 медресе при мечетях.
Характеризуя состояние образования коренного населения, областная администрация признает, что ’’народное образование в среде его не имеет никакой организации. В киргизских аулах хотя и существует несколько частных школ, но их немного и преподавание в них ведется полуграмотными киргизами, муллами и другими странствующими учителями без всякой системы и программы, ограничиваясь лишь татарской грамотой и заучиванием наизусть некоторых изречений корана на непонятном для киргизов арабском языке... За киргизами нельзя не признать желание получить правильное, систематическое образование... но первоначальных школ, которые могли бы подготовить учеников для поступления в средние учебные заведения, они не имеют”.
Проведение Транссибирской магистрали резко усилило подвижность населения. Деловые поездки в Москву и Петербург, города Урала и Центральной России, Украины и Северного Кавказа, в Причерноморье и Прибалтику, которые вчера еще казались недоступными даже для состоятельных людей, становились теперь явлением повседневным. В 1900 г. из города выезжало 67 тыс. пассажиров, прибывало 60 тыс.
Вокруг станции и депо образовывался поселок, заселенный рабочими и служащими железной дороги, а также приезжими торговцами, со школой на 80 мест и церковью св. Магдалины.
Так в городе появились новые для Степного края люди - в шляпах и цилиндрах, смокингах и фраках, пенсне и очках, а вместе с ними - мастеровой люд, с независимым видом проходивший мимо городового, не ломая картуза или шапки перед ним, выражавшийся непонятными и потому вызывающими опаску обывателей словами, пускавший подчас и недозволенные эпитеты вслед удалявшемуся экипажу местного воротилы или самого уездного начальника. Дивились обыватели новым людям, новым временам, всерьез ожидали грядущей катастрофы, которую принесет желтая опасность с Востока, о которой открыто говорила столичная печать. В городе появился слой, используя терминологию тех лет, ’’критически мыслящих личностей”, чутко прислушивающихся к голосам столичных журналов ’’Русское богатство” и ’’Исторический вестник”, ’’Вестник Европы” и ’’Мир Божий”, ’’Русская старина” и ’’Стрекоза”, сибирских ученых Г. Н. Потанина, Н. М. Ядринцева, Ф. Н. Усова. Средствами местной интеллигенции в городе создается публичная библиотека, к 1896 г. насчитывающая около 4 тысяч томов, где учащаяся молодежь приобщается к идеям русской классической литературы - от Пушкина и Гоголя до Толстого и Чехова, а интеллигенция пытается найти ответы на извечные для Руси вопросы: Кто виноват? и Что делать? - в сочинениях Белинского и Чернышевского, Добролюбова и Успенского, Лаврова и Соловьева.
Подъем общественного движения 50-70-х гг., связанный с подготовкой и реализацией реформы 1861 г., захватил в свою орбиту просторы Сибири и Степного края. Крупным деятелем этого движения стал наш земляк Григорий Николаевич Потанин (1835-1920), выдающийся русский путешественник, географ, историк, этнограф, исследователь Китая, Монголии, Казахстана и Сибири.
Отец его, Николай Ильич, - казак редута Островского ст. Пресновской, - был незаурядным человеком. Начав службу рядовым казаком на Иртышской линии, он в возрасте 27 лет получает офицерское звание хорунжего.
4 октября 1835 г. в ст. Урлютюбинской Павлодарского уезда родился сын Григорий. Вскоре умерла мать, и мальчик был отвезен в ст. Пресновскую, где на попечении тетушек провел свои детские годы вплоть до поступления в Омский кадетский корпус, где подружился со своим сверстником Ч. Валихановым.
Потомок степного аристократа и сын казачьего офицера сблизились на почве любви к родному краю, неуемной страсти к знаниям, искренней веры во всемогущество просвещения, которое, по их мнению, только и способно принести счастье народам.
Пребывание в Семиречье и на Алтае, где Г. Потанин проходил службу после окончания кадетского корпуса, оказало решающее влияние на выбор жизненного пути юноши: он выходит в отставку и направляется в Омск, где занимается изучением русской колонизации края. Встреча с выдающимся ученым П. П. Семеновым окончательно определила жизненный путь Потанина: в 1859 г. он поступает в Петербургский университет.
Организованное в столице сибирское землячество, в котором видное место заняли Г. Потанин и Ч. Валиханов, стояло на революционно-демократических позициях, поддерживая тесные связи с Н. Г. Чернышевским, герценовским "Колоколом”, другими демократическими изданиями.
Возвратившись в 1863 г. в Сибирь, Г. Н. Потанин вместе с Н. М. Ядринцевым и С. С. Шишковым возглавил "Общество независимости Сибири”, возникшее на базе объединения кружков сибирских городов. Прокламации общества звали народы к ликвидации колониального аппарата власти, созданию сибирской республики "Свободословие" во главе с временным правительством, возглавляемым Н. Г. Чернышевским.
Последовавшие в 1865 г. аресты охватили Сибирь, к следствию были привлечены свыше 200 человек. Потанин был приговорен к 15 годам каторги, лишь в 1874 г. по ходатайству Географического общества он был освобожден от наказания и получил возможность вернуться к научной работе.
В 1876-1880 гг. он совершает три экспедиции в Монголию, открывая ее для Европы. В промежутках между ними он выбрал время для посещения Сырымбета (Кокчетавская обл.), чтобы отдать последний долг незабвенному другу Чокану - встретиться с его родственниками. В 1879 г. в журнале "Русская речь" он расскажет об этой поездке в статье "В юрте последнего киргизского царевича”.
В 1884-1886 гг. Потанин исследует восточные окраины нагорной Азии, включая китайские, нагорный Тибет, куда не ступала до сих пор нога европейца.
Последнее 20-летие своей жизни Потанин посвятил обобщению огромного фактического материала, собранного в экспедициях, в результате которого он приходит к выводу о единстве идеи, духовном родстве азиатских и европейских народов. Доказательство восточного влияния на формирование идейного содержания европейской культуры - научный и гражданский подвиг русского ученого. Знаменательно, что он был сделан в то время, когда певец английского империализма Р. Киплинг, оправдывая колониальную политику своей страны, провозгласил формулу: "Запад есть Запад, Восток есть Восток, и вместе они не сойдутся”.
Лучшие умы Востока тянулись к глубоко гуманистическим выводам русского ученого, ратуя за единство народов Запада и Востока, за взаимообогащение их культур. Достаточно назвать имена казахов Ч. Валиханова, А. Кунанбаева, И. Алтынсарина, китайца Лу Синя, японца Д. Сунао, индуса Р. Тагора.
Чествуя Г. Н. Потанина в день его 80-летия, советский ученый-востоковед С. Ф. Ольденбург укажет, что юбиляр был первым, кто показал единство культур Запада и Востока, и когда эта истина станет достоянием всего просвещенного человечества, Россия с гордостью вспомнит своего выдающегося сына - Григория Николаевича Потанина.
Во второй половине XIX в., оставаясь отдаленной окраиной империи, Казахстан, особенно районы интенсивной крестьянской колонизации, стал регионом, на который проецировались основные процессы социально-экономического и политического развития Европейской России. Вторгаясь в пределы степных областей, капитализм перестраивал к потребностям своего развития их экономику и социальные отношения, что накладывало свой отпечаток на духовную жизнь пока еще тонкого слоя передовых элементов местного общества. Пореформенный период стал временем эволюционного развития, когда в городе и крестьянской деревне, казачьей станице и казахском ауле накапливался "горючий материал” для последующих открытых революционных выступлений народных масс против существующего экономического и общественно-политического строя Российской империи.