Второй раз Хаджимукан появился на арене, таща за ремень зубами громадный фургон весом 75 пудов. Вновь вспыхнули и загремели овации. Российский силач казахского происхождения, Хаджимукан Мунайтпасов сумел удивить французов, тех, кого удивить уже, казалось, было невозможно: столько видела она необычного, в том числе и необыкновенного по проявлениям силы и ловкости.

 

Батыр по необычайной своей мощи, Хаджимукан был и батыром чести. Примеров тому немало. Приведем один. Это случилось в Харбине, на международном турнире. Здесь, одержав досрочно дюжину побед, близок был к чемпионству японец Саракики, когда неожиданно приехали Хаджимукан и другие именитые российские борцы. Изведавший до этого горечь поражения от Мунайтпасова на чемпионате мира, японский атлет решил не испытывать судьбу дважды и резко изменил тактику. Он объявил, что будет состязаться не по правилам классической, а японской боевой борьбы джиу-джитсу. Это было неприятным сюрпризом для всех. Схватиться с Саракики предложили сахалинцу Ивану Корню — благо, жил недалеко от Японии и имел понятие о технике джиу-джитсу, где допускаются любые удары и болевые захваты. Корень категорически отверг предложение, мотивируя отказ нежеланием участвовать в «собачьей грызне».

 

— Если никто из русских не выйдет против меня, победа должна быть присуждена мне, — заявил безапелляционно Саракики.

 

Эти слова означали, что на карту поставлена честь России и кто-то из ее представителей непременно должен принять вызов.

 

Легко сказать — «должен»: каждый понимал, что значит схватиться с агрессивно настроенным Саракики… Вызов принял Хаджимукан. Японский атлет и он составили соглашение, из коего явствовало: никто из участников поединка не несет ответственности за исход, чреватый непредсказуемыми последствиями… Поставили подписи.

 

Бойцов, одетых в белые майки и трусы, вывели на середину ковра. Прозвучал гонг, возвещавший начало боя. В то же мгновение японец стремительно бросился вперед и обретшей стальную жесткость рукою нанес Хаджимукану удар по голове, не дав опомниться — другой, третий. По разбитой голове Мунайтпасова обильно заструилась кровь. Публика встревоженно загудела. Иван Корень и другие товарищи по команде бросились к Хаджимукану, вернее, ближнему краю ковра, прося сойти с него; затем к арбитру — требуя прекратить поединок. А он, начавшись столь драматически, переходил уже в трагическую развязку… Обезумев от боли, не слыша ни рева публики, ни криков товарищей, Хаджимукан поймал японца за руки, подмял под себя, прижал к ковру. Забрав в кулак верхнюю губу Саракики, резко рванул вверх. «Умираю!» — сорвалось с уст японца. И он скончался. Хаджимукан вышел из схватки изувеченным — с разорванными ушами и глубокими шрамами на лице.

 

Чудовищная сила, тонкое чувство чести. Что еще отличало Хаджимукана? Он был также и батыром долга. Перед людьми и народом.

 

Люди. Самым уважаемым человеком для Мунайтпасова всегда оставался прославленный русский борец Иван Под-дубный. Они даже внешне чем-то походили друг на друга. Недаром Хаджимукана звали долгое время Черным Иваном. Вернемся к чемпионату миру по классической борьбе в Париже. Выступление российских борцов на нем проходило триумфально. Большинство схваток они заканчивали досрочной победой. Но даже среди лучших явно выделялись Иван Поддуб-ный и Черный Иван. Не оставалось сомнений, именно им предстояло выяснить на ковре, кто же больше всех достоин титула чемпиона мира. Ивана Поддубного и Хаджимукана Мунайтпасова ждали большая и малая золотые медали чемпионата. Всех чрезвычайно волновало, кто же получит — большую?!

 

Публика напряженно, с трудом сдерживая нетерпение, ждала поединка. Оба борца, обладающие колоссальной силой и отточенной техникой ведения схватки, стояли в противоположных углах. Свисток арбитра! Иван Поддубный и Черный Иван сошлись на середине, сейчас произойдет захватывающий поединок! Не произошел… Хаджимукан поднял Поддубного, посадил себе на плечи, произнес приглушенным от волнения голосом:

 

— По обычаю моего народа младший брат не заступает дорогу старшему.

 

Повернулся, пронес Поддубного вокруг ковра. Так Хаджи-мукан отдал долг петербургской школе борьбы и лично лучшему русскому атлету, помогшим ему добиться совершенного мастерства в классической борьбе.

 

Народ. Когда-то в юности Мукан (Хаджи Муканом он станет гораздо позже, после совершения хаджа — паломничества в святыню мусульман Мекку) вез с поля сено купца Масликова. И лошадь пала — видимо, надорвалась. Тогда могучий юноша взвалил ее труп на воз и приволок вместе с сеном. Разъяренный купец потребовал от юного силача уплаты стоимости лошади. Где взять столько денег? Мукана упекли в полицейский участок. Вызволили его из неволи простые люди. Они собрали требуемую сумму… Хаджимукан сторицей вернул народу долг. На свои трудовые сбережения купил боевой самолет и передал во время Великой Отечественной войны Вооруженным силам. Самолет успешно громил врага, находился на страже Отчизны и после войны.

 

Невероятная физическая мощь, чувство чести и долга. Что еще? Хаджимукан был и батыром мечты. Вновь — теперь уже в последний раз — вернемся к чемпионату мира по классической борьбе в Париже, когда финальная встреча за обладание титулом чемпиона мира свела Хаджимукана Мунайтпасова и Ивана Поддубного. Я не думаю, что Черный Иван испытывал радость, отдавая Ивану без борьбы большую золотую медаль, к которой страстно стремился и к которой, возможно, был близок. Чувство долга оказалось в казахском батыре сильнее мечты. Поступившись ею, нагнув огромную, обезображенную рубцами, голову на могучей шее, нес Мунайтпасов на плече Поддубного вокруг ковра. Долг был отдан сполна, и теперь оставалась одна мечта. Правда, от осуществления ее отделяли палуана еще годы...

 

Чемпионат мира по классической борьбе в Швейцарии. Один за другим выходили против Хаджимукана титулованные атлеты — чемпионы своих стран. И одну за другой одерживал казахский богатырь победы, пока не одержал последнюю, принесшую ему звание чемпиона мира в тяжелом весе.

 

… А теперь сообщение, которое придаст данному очерку, а возможно, и всей книге глубокую и торжественную символику. Как, наверное, помнят читатели, она начиналась повествованием о знаменитом Кобланды. Так вот, Хаджимукан был прямым его потомком. Кобланды умер много столетий назад для того, чтобы возродиться дважды: первый раз — в бессмертном эпосе «Кобланды», во второй — через десять поколений — в Хаджимукане. А если взглянуть глубже, то это народ, импрам, степная масса, «чернь», «черная» кость рождает, когда приходят время и надобность, и грозного батыра Кобланды, и прекрасный эпос «Кобланды», и непобедимого борца Черного Ивана — Хаджимукана.