ПАЛУАН ШОЛАК
Любимые сыны казахского народа — знаменитые атлеты Палуан Шолак и Хаджимукан… Кто из них одержал бы верх, доведись им помериться силами в борцовском поединке? Этот вопрос необычайно занимал меня в детстве и юности. Кому только ни задавал я его. И ни от кого не мог получить вразумительного ответа.
Знатоки утверждали: Палуан Шолак и Хаджимукан никогда и ни разу не оспаривали между собою права называться сильнейшим. Так что мой «коронный» вопрос продолжал, фигурально выражаясь, висеть в воздухе. Чтобы все-таки снять его, я мысленно сводил двух прославленных палуанов, разбирая достоинства каждого. Хаджимукан. Обладая феноменальной силой и в совершенстве владея техникой борьбы, этот атлет снискал себе славу чемпиона на аренах многих держав — России, Японии, Германии, Франции, Турции, Ирана, Польши… Палуан Шолак? В отличие от Хаджимукана, он никогда не выходил на профессиональную арену, хотя тоже обладал титанической мощью и был виртуозом в народной борьбе. Хаджимукан всего себя посвятил спорту. Палуан Шолак был весь в жизни, а его борьба и поэзия составляли неотъемлемую ее часть. Запомнились мне начальные строки одной из песен Шолака: «Галия, ты мой месяц и солнце мое...» Хаджимукан большую часть жизни провел вдали от родины, колеся по миру. Палуан Шолак разъезжал по родной степи, заменивший ему весь мир. Хаджимукан на чужбине тосковал по дому. Палуан Шолак дома подумывал, возможно, о чужедальных странах, где мог бы проявить всю свою силу и снискать славу себе и отчизне. Хаджимукан набирал мощь в странствиях по аренам чужих стран. Палуан Шолак черпал силу у родной земли. Что и говорить, два прославленных борца были Как бы антиподами, Это еще больше разжигало пылкий мой интерес — кто кого?
Да, на борцовском ковре они не встречались, а встречались ли в жизни? Мой родственник, Идрис-нагаши, видевший и того, и другого, рассказывал о встрече двух исполинов. Произошло это, оказывается, когда Хаджеке, уже в немолодых летах, возвращался из дальних странствий в родные места, в Акмолы. Ехал, скрывая имя. Но и в безбрежной степи не спрятаться алыпу-гиганту. Беспроволочный степной телеграф узун кулак — длинное ухо «отстучал» весть о приближении Хаджимукана. Дошла она и до Шолака. И он устремился в погоню за атлетом, с которым давно уже мечтал встретиться.
Встреча состоялась в доме Рысбека, брата Палуана Шолака. В ожидании заказанного ужина Хаджимукан дремал на высоких подушках, когда в комнату стремительно вошел Шолак. После обмена приветствиями с семейством брата, он разделся, присел рядом с возвышавшимся на подушках гостем. Повел задиристую речь.
— Кто это разлегся тут, как гора?
Человек-гора все слышал, но продолжал делать вид, что спит. Речь Шолака, между тем, становилась все более острой и колкой.
— Как имя горы? Из какого он рода-племени?
— Не знаем ничего — не назвался, — вставил Рысбек.
— Раз так, это не просто гора, а гора навоза.
Такой дерзости человек-гора не ожидал, открыл небольшие темные глаза, хмуро оглядел задиру. Однако, видя, что тот немолод, подавил невольное раздражение, промолчал. А Палуан Шолак приступил к расспросам. Хаджимукан терпеливо и уклончиво отвечал.Терпеть же становилось все труднее. Шолак колол словами человека-гору все резче.
— Говоришь, из российской столицы? А видел ли там некоего палуана Хаджимукана?
— Нет, — продолжал сохранять инкогнито Хаджимукан.
— Болтаешься там же, где и он, а увидеть не можешь. А вот я столкнулся с ним недавно. И не где-нибудь, а здесь. Стал он болтать, кичиться тем, какой известный да непобедимый. Надоело мне его хвастовство. Сгреб этого Хаджимукана в охапку, кинул...
Этого уж гость не смог снести, ответил запальчиво:
— Неправда! Если, утверждаешь, что кинул Хаджимукана, то и меня должен одолеть.
— Неужели и ты умеешь бороться?! — с напускным изумлением и недоверчивостью оглядел Шолак Хаджимукана.
— Умею!
— Докажи!
С легкостью, неожиданной при его габаритах, человек-гора вскочил на ноги, зазвенев висящими на груди, под одеждой, медалями. Предстал перед Шолаком. Так впервые очутились лицом к лицу два легендарных борца — Хаджймукан и Палу-ан Шолак. И быть бы тут «схватке века», да не состоялась она. Ибо, задирая именитого гостя, до последней минуты считавшего себя неузнанным, Шолак разрядился: прошла злость на приехавшего инкогнито в родные края Хаджеке. Вновь стал Палуан таким, каким знала и любила его вся степь — необычайно добрым и радушным, при всей непомерной силе. Растроганно обнял Палуан Шолак Хаджимукана, прижал крепко к сердцу, расцеловал, упрекнул в последний раз, уже без всякой колкости.
— Ждем-не дождемся тебя, а ты едешь домой, скрывая имя. Вот и рассердился я на тебя.
Так или примерно так проходила эта памятная встреча. Для Палуана Шолака она была особенно долгожданна: он искренне гордился знаменитым младшим собратом, желал провезти его с почетом по аулам, как следует, угостить и, быть может, — погрезить рядом с ним о том, кем мог бы стать и он, Палуан Шолак, закинь его судьба в свое время в петербургскую школу борьбы.
Да, в детстве и юности меня очень огорчало, что Хаджимукан и Палуан Шолак так и не померились силами. Теперь же, в зрелые годы, я радуюсь этому. Пусть и Палуан Шолак, как и Хаджймукан, останется в народной памяти, как живая легенда. Пусть у казахского народа будут не один, а два, больше непобежденных непобедимых атлетов!