КОМПОЗИТОР КУРМАНГАЗЫ
При этом имени перед глазами встает безбрежная Степь — та, в которой он родился и которую воспел в своих знаменитых кюях. Сарыарка (Широкая степь) — это космос жизни Курмангазы, а кюй «Сарыарка» — космос его творчества. Кажется, что этот кюй столь же бескраен, сколь велика Сарыарка. Богатейшая мелодика, упругая ритмика, брызжущие оптимизм и радость — слушая это замечательное произведение, так и представляешь несущегося по степным просторам легкого, как ветер, скакуна… И долго потом не проходит ощущение особых свежести и бодрости, навеянных музыкой Курмангазы.
Но высокая поэтика заполняет лишь часть, пусть и большую, духовного космоса Курмангазы. Другая ее часть выдержана в более приземленной, социально-бытовой тональности. Порою она носит и чисто обличительный характер: великий кюйши не мог пройти равнодушно мимо человеческих пороков — стяжательства, невежества, злобы. Практически с этих мотивов и начиналось творчество Курмангазы, поднимаясь со временем к высотам духа и поэзии. Иначе и не могло быть. Ведь Степь Курмангазы — это пристанище не только носителей порока и социальной несправедливости, но это и земля Исатая Тайманова и Махамбета Утемисова, Даулеткерея Шигаева и Дины Нурпеисовой. Оттого так богата, насыщенна творческая палитра прославленного казахского домбриста-кюйши, жизнь которого напоминает легенды, а легенды о его жизни — саму Жизнь.
Вспомним, мысленно прослушаем один за другим широко известные кюй великого народного композитора. Они в самом деле — как страницы одной огромной музыкальной книги, где радость сменяет печаль, горе — ликование, беззаботные настроения — глубочайшее раздумье… На страницах этой книги запечатлены удивительно талантливо и личные радости-горести Курмангазы, и радости-горести всего казахского народа, привольной степи. Здесь есть место всему — от искрящихся весельем картин народных празднеств до полных горечи изображений бед народа.
Все, что видел Курмангазы, чему был очевидцем и что прошло через его сердце и ум, находит неповторимое отображение в его творчестве. На глазах композитора проходило восстание казахов Бокеевской Орды под началом старшин родов и батыров Исатая Тайманова и Махамбета Утемисова против хана Жангира. Симпатии кюйши были всецело на стороне представителей «черни». Тем более, что он был младшим братом глубоко почитаемого в степи народного вожака Исатая. Муза Курмангазы воспламенилась праведным гневом. Его кюй и песни наполняли огнем неповиновения души простых людей, звали их к сопротивлению и бунту. Власти также преисполнились негодования, но по-своему: «зарвавшийся композитор» был надолго отлучен от родных мест, но и в разлуке оставался верен своим убеждениям и пламенно-бунтарским мотивам в творчестве. Восстание под руководством Исатая и Махамбета было подавлено. И на свет появляется кюй «Кишкентай» («Меньшой»), где бунтарская тема борьбы сменяется печальными думами и трагическими нотами, звучащими как величественный реквием безвременно ушедшим из жизни доблестным сынам и защитникам народным.
Темы обличения человеческих пороков, социальной несправедливости и борьбы, воспевания красоты родной земли… Уже одни эти темы, поднятые Курмангазы с огромной творческой силой, могли бы сделать его имя великим. Однако его палитра еще шире и богаче — в ней и всечеловеческие чувства любви, сострадания, нежности, душевного отклика и доброты. Невозможно остаться равнодушным, слушая кюй Курмангазы «Кай-ран шешем» (Милая мама»), другие кюи, воспевающие духовную красоту простой степной женщины.
Отзывчив Курмангазы и на дружбу, в том числе и интернациональную. Это нашло отражение в кюях «Перовский марты» и «Лаушкен», ряде других. Великий композитор знал цену человеческой солидарности, умел поддерживать в невзгодах других и быть признательным тем, кто когда-то поддержал его самого. Кто эти люди? Один из них — русский рабочий Лавочкин. С ним Курмангазы сдружила Оренбургская тюрьма, в которую его привели преследования властей в пору бунтарских настроений композитора.
Специалисты писали о Курмангазы как о музыканте, который, получи надлежащее образование и отшлифуй свой талант, мог бы стать звездой первой величины на музыкальном небосклоне планеты. Что ж, эти свидетельства современников, тем более высказанные представителями других национальностей и потому предельно объективные, очевидно, не лишены оснований. Курмангазы не довелось получить европейского образования, во всяком случае — музыкального. Но он был достаточно образованным человеком в широком смысле слова, обладал любознательным и пытливым нравом. Не случайно, в круг общения казахского домбриста-кюйши входили видные представители русской мысли — историки, филологи, этнографы. Интерес был взаимным и плодотворным.
Курмангазы, как редко кому, подходит слово «самородок». Не имевший, как уже отмечалось, академического образования, он создал целую музыкальную школу. Народный композитор всегда был окружен почтительно внимавшими ему учениками. Среди них были и знаменитые Махамбет Утемисов и Дина Нурпеисова, ряд других известных людей. Курмангазы бережно учил учеников всем тончайшим особенностям игры на домбре, передал им бесценное богатство своих кюев. Ученики заботливо хранили, разрабатывали и передавали своим ученикам музыкальную школу Курмангазы. Именно благодаря неразрывной связи поколений казахских домбристов-кюйши и дошло до нас волшебное наследие прославленного композитора во всей широте и оригинальности.
Новые поколения музыкантов — уже наших времен — по-своему используют произведения патриарха казахской музыки. Они нашли творческое воплощение и преломление в инструментальных, фортепианных, песенно-хоровых, оперных, симфонических вещах наших известных композиторов, получая таким образом как бы второе дыхание и вторую жизнь.
Наиболее глубоко и ярко воплотилось, пожалуй, богатое музыкальное наследие Курмангазы в творчестве носящего его имя заслуженного коллектива республики Казахского академического оркестра народных инструментов. Творческий импульс, данный народным композитором этому коллективу, вывел его на мировую концертную сцену, придавая его выступлениям интернациональное, всечеловеческое звучание. Так, через этот оркестр, Курмангазы стал все-таки в музыкальном мире звездой первой величины, засиял во всепланетном масштабе.
Да, Курмангазы продолжает жить не только в собственных произведениях, но и в творчестве всех тех, кого он вдохновил на высокое творчество. В этом смысле мы можем сегодня назвать имена композиторов и фольклористов Затаевича, Хами-ди, Жубанова, Брусиловского, Мергалиева и других. В последние десятилетия увидели свет сборники кюев Курмангазы.
Произведениям народного кюйши аплодировали во многих странах мира. Первой премией было отмечено исполнение Казахским академическим оркестром имени Курмангазы кюя «Сары-Арка» на III Международном музыкальном симпозиуме стран Азии, состоявшемся в Алма-Ате в 1973 году. Не чужды кюи Курмангазы и музыкальному восприятию европейцев, представителей других континентов. Свидетельством тому — множество признаний, неожиданных лишь на первый взгляд. Одним из таких признаний являлся к примеру, концерт, организованный посольством ФРГ в Казахстане. Этот концерт был посвящен 175-летию со дня рождения казахского кюйши и композитора и состоялся осенью 1993 года в Центральном концертном зале. На этом концерте западные немцы открыли для себя кюй атасын — отца кюев и это открытие было для них, по собственному признанию, неожиданным и радостным.
Курмангазы для казахов, наверно, то же, что Бах для немцев. Каждый из этих композиторов выражает душу своего народа, являясь одновременно певцом человеческого духа вообще. Уверен, казахский народ будет идти по земному пути, сопровождаемый колдовской красоты кюями Курмангазы. Немало духовных сил и отдохновения принесут они и другим народам. Курмангазы, как и Бах, Шуман, Лист, не знает границ.