К окончанию мною десятого класса русской школы дома окончательно решили, что я буду продолжать учебу дальше в институте, инженером-геологом «как Сатпаев К.И.». Так все время говорил отец.

 

Здесь дело в том, что Сатпаев Каныш Имантаевич с семьей, с детьми прожил 12 лет в Карсакпае, пока не закончил разведку всего рудоносного района Большого Жезказгана. Его знали все жители поселка, тем более, рабочие, в том числе и мой отец.

 

Сатпаевы жили недалеко от нашей школы. Мы могли видеть, как много детей из его дома ходят в нашу школу. Они учились на русском отделении. И мы потом узнали, что у него кроме своих детей жили и учились и дети его родственников. Сатпаевы занимали половину домика. Кстати, эта квартира Сатпаевых — сейчас музей его имени. В другой половине домика размещался наш маленький аэропорт.

 

В Карсакпае начал курсировать самолет У-2. Помню, разнесся сначала по поселку слух, что самолет должен прилететь. Мы тогда еще понятия не имели, что это такое. Тогда впервые и увидели это «чудо». Всей школой ходили смотреть на самолет. Была зима. Снег толстый и мы барахтались по нему, по бездорожью, чтобы всем порадоваться, погордиться, что увидели самолет. Это был 1937 год.

 

В нашем поселке был большой красивый парк. Парк был посажен энтузиастом-еадоводом, специалистом своего дела по фамилии Зуб. Парк к тому времени был уже немолодой, спланирован правильно, тогда говорили, что это по науке. За парком большое озеро, вода в нем в основном мягкая. По берегам озера летом росли всякие красивые цветы, подобные я больше нигде не встречала. Этот парк и озеро — основное место отдыха жителей поселка, особенно летом.

 

Сатпаевы обычно проходили мимо нашего дома отдыхать в парк на озеро. Нам ребятам это было известно, мы всегда ждали, хотели их видеть, смотрели за ними, иногда бывало, за ними следовали до самого парка. С ними всегда были их две маленькие девочки. Каныш Имантаевич и Таисия Алексеевна, оба были, как нам казалось, очень красивыми людьми. Мы, детвора всегда с любопытством, без всякого стеснения могли за ними наблюдать.

 

Однажды, придя с работы, отец нам с восторгом сообщил, что Сатпаева наградили орденом Ленина. Мы все этому факту бесконечно были рады. Это событие долго не сходило с наших уст. Тогда все жили интересами огромной страны, которая, в принципе, была всеобщим идолом. Все одновременно переживали вместе с ним за челюскинцев, за большие перелеты больших авиаторов и т.п. И даже мы через этот орден были отмечены, как бы всей страной, как бы историей, делавшейся на наших глазах, как тогда утверждалось, что, впрочем, так и было.

 

Вскоре этот долгожданный (нами!) орден Сатпаев получил. Это был канун первомайских праздников. Обычно во главе праздничной демонстрации трудящихся нашего поселка стояли работники ГРП (геологоразведочной партии) с Каныш Имантаевичем, после них заводоуправление со своими рабочими, школьники и т.д. Мы, пятиклассники, очень захотели увидеть орден Ленина на груди Сатпаева. Колонна стояла, парад еще не начался и мы все вплотную подошли к Сатпаеву, чтобы увидеть орден на его груди, но некоторые из ребят не могли из-за малого роста дотянуться до него, тогда Каныш-ага сам их приподнимал, взяв за плечи, и мы впервые увидели своими глазами орден Ленина. Мы, конечно, были беспредельно этому рады, потом об этом зрелище долго рассказывали дома и каждому встречному. Это было похоже и не менее значительно, на встречу первого паровоза на Турксибе его строителями и жителями степей. Мечты воплощались на нашей земле.