На прием ко мне, наравне с другими, приходили люди с психическими заболеваниями. Они занимали много времени у меня и других, ждавших очереди. Однажды, на моей встрече с избирателями, как кандидата в депутаты СССР, которая проходила в Майкудуке г. Караганды, на трибуну поднялась главный врач-психиатр областной психиатрической больницы Деревинская. Она сказала: «Представьте себе, больница ютится в трех маленьких землянках, оставшихся после японских военнопленных». Дала наказ добиться строительства такой больницы и просила посетить эту больницу.

 

После собрания решила все-таки посмотреть этот психодиспансер. Вошли с Деревинской в дверь диспансера. Внутри стоял невообразимый шум-гам. На полу катался человек с приступом эпилепсии с пеной у рта. В другом месте больные не ладили между собой. В тот раз я убедилась, что значит врач-психиатр. Деревинская обратилась к больным в нескольких словах. Больные тут же замерли, как в немой сцене. Я убедилась, что, в таких условиях тяжело работать самим врачам. После увиденного в течение нескольких дней я сама ходила, как больная. Тот наказ для меня был нелегким.

 

После выборов, в марте 1954 года поехала в Москву на первую сессию четвертого созыва. Я познакомилась с министром здравоохранения СССР Ковригиной Марией Дмитриевной и попросилась на прием в министерстве. Во время приема я подробно обрисовала состояние с лечением психических больных в Караганде. Она выслушала внимательно, потом рассказала, как в целом по стране обстоит дело по этой категории больных. Вопрос был не решенный в стране. За время советской власти не было ни одной построенной новой больницы этого профиля. Даже не было проекта под строительство такой больницы.

 

Я все хорошо поняла. Ее доводы были весьма убедительными. Тогда я высказала мысль, что я могла бы посодействовать перед Госстроем СССР, как депутат. Средства могли бы найтись. Договорились, что по приезде на следующую сессию, могла бы к ней зайти.

 

Прошло два года. Минздрав заимел типовой проект психиатрического диспансера на 300 коек. Наконец, осенью 1956 года Госплан СССР просимую больницу для Караганды включил в титульный список строительства республики. Теперь оставалось ждать, когда Казахстан получит эти сведения.

 

Из Гипрошахта была депутатом Казахстана Кудрявцева Ольга Петровна, с которой мы работали вместе. Она должна была поехать на сессию в Алма-Ату. Я ее попросила зайти в Госплан республики и узнать, поступил ли документ о моей больнице. Она позвонила и сказала: «Зауре, твою больницу отдают городу Кустанай!».

 

Я не знала, что делать. Столько труда вложила, чтобы в Караганде была такая больница. Решила позвонить Председателю Совета Министров Кунаеву Д.А. По телефону представилась. Изложила свою просьбу: «Товарищ Кунаев Д.А.! Вы, что мою больницу отдаете Кустанаю? По какому праву поступаете так? На Вас буду жаловаться Хрущеву

 

Н.С, — было слышно в трубке, что он засмеялся. — Товарищ Омарова, хорошо, я позвоню Вам завтра в это же время».

 

Действительно, в конструкторское бюро вбежал кто-то из сотрудников и сказал, что мне звонят из Алма-Аты, чтоб бежала быстрее. По телефону говорил Кунаев Д.А.: «Вы были правы! Госплановцы, не будучи в курсе дела, переадресовали эту больницу Кустанаю. Вы обязательно получите больницу для Караганды. Я не был в курсе дела». Я поблагодарила его. Сердце пришло на свое место.

 

Теперь надо было выбрать место для диспансера, т.е. земельный отвод. Для этого пригласила председателя Карагандинского горисполкома Конакбаева Каскатая Досовича вместе с городским архитектором Хидировым к себе в Гипрошахт (в те годы имидж депутата СССР был весьма высоким). Передо мной разложили генеральный план застройки города. Каскатай Досович говорил, что если эта больница для психических больных, то надо ее подальше от города поставить. Городской архитектор его поддержал. Я согласилась. Теперь Караганда выросла. Этот диспансер сейчас в центре города.