ГЛАВА ДЕСЯТАЯ рассказывает о том, какой у чабана Смагула был той и что на этом тое случилось
Прошел месяц с того дня, когда мы приехали на джайляу. Я почти не расставался с Султаном. Благодаря ему мне не приходилось ломать голову над тем, чем бы заняться. В любую минуту к моим услугам были самые лучшие кони пастбища. Султан приводил и рысаков и иноходцев. Целые дни проводили мы в седле.
Как-то утром, когда мама ушла доить коров, я лежал в постели и опершись локтем на подушку, читал “Робинзона Крузо”.
За дверью послышался топот копыт и голос Султана:
— Эй, Кара Кожа! Ты жив?
“Опять не даст дочитать книгу”, — недовольно подумал я.
Султан уже входил в шалаш.
— Э-э, черт бы тебя побрал! — заворчал он. —Все лежишь, лежишь… Не надоели тебе еще книги? — Он протянул руку к “Робинзону Крузо”.
— Погоди, я отмечу страницу, до которой дочитал.
— Чего тут отмечать. До того места, где нарисован какой-то голый псих в чалме из перьев… Одевайся живей, Смагул устраивает той. Поехали...
— Что за той?
— Вечно тебе нужно объяснять. Смагул недавно съездил в Москву, на выставку. Получил там грамоту. В честь этого и устраивается праздник… Я привел тебе каурую кобылку. Ветер, а не лошадь...
Той удался на славу! В самый разгар праздника, когда мы с Султаном, тесно прижавшись друг к другу, сдавленные со всех сторон клокочущей, горластой толпой зрителей, следили за поединком силачей, старший тоя объявил:
— Начинаем борьбу ребятишек.
Я неплохо боролся. Кроме того, мне уже порядком надоело торчать в рядах зрителей и хотелось поразмяться самому. Юркнув под руку какого-то старика с узкой и очень длинной бородой, я выскочил на середину круга и закричал:
— Я буду бороться!
— Молодец, Кожа!
Бекболат вручил мне премию — пятнадцать рублей. Не успел я засунуть их в карман, как услышал крик:
— А-а, воришка! Попался мне наконец!
Какой-то мужчина схватил меня в охапку и потащил
и сторону. Я пытался разглядеть его лицо и не мог.
Вытащив из толпы, этот человек взял меня за шиворот и несколько раз встряхнул.
Лицо мужчины показалось мне знакомым, но я никак не мог припомнить, где именно я видел его.
— Что вам от меня нужно? — повторял я испуганно и недоуменно.
Человек этот был, видимо, не на шутку разозлен. Он стиснул зубы. Пучок его черненькой бородки подпрыгивал от ярости.
— Он еще спрашивает?— протянул человек.— Оторву тебе голову, если она такая, что ничего не помнит!.. Это ты выпил кумыс в моей юрте и украл каракулевую шкурку!
Да, теперь я признал этого человека. Тот самый пастух, что просил у нас с Султаном спички.
— Не брал я вашего каракуля,—буркнул я, краснея.
— Наверное, шайтан незримо посетил мое скромное жилище и унес шкурку. До вашего прихода она лежала на месте. Исчезли вы — не стало и шкурки...
Вокруг нас успела собраться порядочная толпа.
— Пустите, это не я!— крикнул я, чтобы поскорее выбраться из этого положения. Не хватало еще, чтобы подошли люди из нашего колхоза, которые потом расскажут обо всем маме.
— А кто же?
— Другой мальчик, который был со мной.
Чабан взял меня за плечи и строго посмотрел мне в глаза. По-видимому, он поверил мне, потому что, выпустив меня из рук, спросил:
— А где же он?
— Не знаю. Он стоял рядом со мной, когда началась борьба. Потом я ушел бороться...
В тот же момент я заметил Султана, который поспешно отвязывал коня.
Жумагул следил за направлением моего взгляда и тоже увидел Султана.
Вдруг он закричал:
— Держите, держите мальчишку!
Куда там! Только копыта застучали, только пыль встала облаком, и через несколько секунд Чалый уже достиг края поляны.
Жумагул бросился к коновязи. Оказывается, Чалый и пузатый конь пастуха были привязаны совсем рядом.
Погоня окончилась без успеха. Жумагул вернулся злой, потный, с расстегнутым воротом.
— Чей он парень?—спросил чабан.
— Сын коневода Сугура.
Послышалась музыка. Веселье продолжалось. Но я потихоньку отошел в сторону, сел на коня и уехал.