Глава IV. ЗАКОНЫ И ОБЫЧАИ ВОЙНЫ В ИСТОРИИ РЕГИОНА
В истории региона в период с XV в. до середины XIX в. можно выделить следующие наиболее крупные войны и военные столкновения: походы казахских ханов (Тевеккеля, Тауке, Хакк-Назара) в XVI—XVII вв. против среднеазиатских ханств с целью освобождения своих южных городов; нашествие войск Джунгарского ханства на земли казахов и киргизов в XVII—XVIII вв. (битва между войсками казахского ополчения и джунгарскими феодалами на реке Буланты в 1728 г., битва в местности Анракай в 1730 г.); войны между туркменами и Персией в XVIII—XIX вв.; ожесточенные войны между Бухарским и Кокандским ханствами в XIX в.; поход иранского Надир-шаха против Бухары в 1740 г.; агрессия Цинской империи против казахов и киргизов во 2-ой половине XVIII в. — 1-й половине XIX в.; бесчисленные вооруженные набеги государств и кочевых племен региона друг на друга.
Попытаемся разобраться, в чем основной источник возникновения войн в этом регионе.
Вооруженные столкновения тогда становятся войнами, когда наличествуют антагонистические классы и государство, специальные постоянно действующие формирования — армии, когда господствующие классы одного государства, не удовлетворяясь эксплуатацией «своих» трудящихся, стремятся завоевать другие государства, чтобы иметь возможность эксплуатировать их трудящихся, разграбить имущество, добытое их трудом. И действительно, любая из вышеупомянутых захватнических войн в истории региона порождена именно этими мотивами. Как всякое классовое общество, Бухарское и Хивинское ханства разрывали классовые противоречия, и, чтобы переключить внимание дехкан-земледельцев на внешнеполитические проблемы, класс феодалов во главе с ханом стремился натравить народы друг на друга, чтобы таким образом продлить существование абсолютной власти, своего классового господства. При этом специально поощрялись жестокие методы ведения войны, немилосердное отношение к невоюющему населению, порождавшие ответную жестокость.
В истории Казахстана и Средней Азии было немало войн на религиозной почве. Религия ислама, подразделяя все народы и государства на «правоверных» и «неверных», настраивала мусульман против «неверных», довольно подробно регламентируя правила войны против последних. Наличие разных направлений ислама также вело к войнам уже между мусульманами (например, вражда между суннитами среднеазиатских ханств и шиитами Иранского государства). Может показаться, что ислам, его непримиримая к немусульманам идеология также были источником войн. Но это неверно. Если учение ислама объявить источником войн с неверными, тогда трудно объяснить, почему все же мусульмане среднеазиатских ханств и мусульмане Ирана шли войной друг на друга. Если истолковать это различием в исповедуемых направлениях ислама, то ожесточенные войны между мусульманами Бухарского, Кокандского и Хивинского ханств, принадлежавших к одному и тому же суннитскому направлению ислама, все равно не вписываются в эту схему.
В руках феодалов ислам был лишь средством для укрепления классового господства: натравливая свой народ на другой только потому, что последний не исповедовал мусульманской религии или принадлежал к иному направлению ислама, класс феодалов с помощью войн стремился подчинить другое государство и эксплуатировать его трудящихся. Этим и объясняются войны между Бухарским, Кокандским и Хивинским ханствами, которые наглядно демонстрировали истинные намерения феодалов этих ханств.
Отсутствие четко установленных государственных границ порождало территориальные претензии ханств друг к другу, борьбу за лучшие пастбища между племенами. Это обстоятельство тоже может быть отнесено к причинам возникновения войн в регионе.
Военные столкновения довольно часто возникали из-за родовых, династических амбиций предводителей племен, ханств.
Принято различать войны справедливые и несправедливые. Война казахов и киргизов против джунгарских войск была справедливой. В свою очередь, война Джунгарии против казахов была агрессивной, захватнической, направленной на покорение казахов и потому ее квалифицируют как несправедливую войну; поход иранского Надир-шаха с целью захвата Бухары и Хивы нельзя отнести к разряду справедливых войн; походы цинского Китая против Киргизии и Казахстана в XVIII—XIX вв., преследовавшие агрессивные цели, также относились к категории несправедливых войн.
В период господства права силы более сильное государство диктовало свою волю слабому, и со временем вырабатывались законы и обычаи ведения войны, соблюдаемые сторонами.
Один из обычаев ведения войны в том, что государства, племена Казахстана и Средней Азии руководствовались не столько положениями заключенных договоров, сколько доставшимися им в наследство обычными правилами, корни которых восходят к глубокой древности. Международно-правовая наука признает эти обычные правила наряду с международными договорами источниками международного права, так как международный обычай — это правила поведения, признаваемые обязательными в отношениях между государствами в силу своего неоднократного и единообразного применения с сознанием правовой необходимости. Другой особенностью было то, что определенная совокупность правил ведения войны была зафиксирована письменно в священной книге мусульман — Коране, который с VII в. до 20-х гг. XX в. был источником не только внутреннего, но и международного права в регионе. Эти обычные и исламские правила взаимно дополняли друг друга, переплетались и в своей взаимосвязи и совокупности составляли законы и обычаи ведения войны.
Все разнообразие законов и обычаев можно свести к следующим категориям: а) правила о необходимости применения более мягких методов ведения войны; б) правила об отношении к военнопленным; в) правила об отношении к невоюющему населению. Нельзя категорически утверждать, что одно время господствовали жестокие методы ведения войны, затем начался процесс их смягчения. В рассматриваемый период жестокие методы войны перемежались с гуманными; применение тех или иных методов зависело в значительной степени от того, воевали ли государства и племена региона с мусульманами или с приверженцами других религий.
Жестокость ханов казахских жузов и среднеазиатских владений во время военных действий восходит к вероломству и жестокости Чингисхана и Тимура. Вместе с тем нельзя не указать на общую тенденцию гуманизации законов войны в регионе под влиянием России, которая с древних времен придерживалась гуманных правил ведения войны, а с середины XIX в. выступила инициатором заключения ряда договоров о гуманизации средств ведения войны европейскими государствами. Кроме того, тенденция к гуманизации обычаев войны была обусловлена и экономическим фактором. Пленных, захваченных в бою, а также мирных жителей на покоренной территории, начиная примерно с XVI в., как правило, не убивали и не казнили; их выгоднее было продавать на невольничьих рынках Хивы, Бухары и других мусульманских стран или получать за них выкуп.
До XVI в. в Казахстане и Средней Азии жестокие методы ведения войны превалировали над гуманными, но с этого времени наметилась тенденция к гуманизации законов и обычаев войны.
Феодальное международное право не считало агрессию неправомерным действием; ведение войны с целью захвата новых земель считалось законным правом более сильного государства. Следует подчеркнуть, что и мусульманские законоведы никогда не задумывались о том, что война с народами, не придерживавшимися догм ислама, если не было угрозы нападения с их стороны, может быть квалифицирована как неправомерное дело, как агрессия; более того, они расценивали это как великое, угодное Аллаху благое дело.
Если в России и ряде государств Европы объявлению войны придавалось определенное морально-правовое значение, то многие восточные феодальные государства, вынашивавшие агрессивные замыслы, не обременяли себя объявлением войны. Джунгарское ханство, например, в этом плане не было исключением. Нападениям джунгар в 1710, 1713, 1723 гг. на казахские владения и земли киргизов ни разу не предшествовали объявления войны. Вторжения джунгар характеризовались внезапностью, коварством. Действия джунгарских феодалов отличались крайнем жестокостью: беспощадно истреблялись как воюющие, выражаясь современным языком — комбатанты, так и невоюющее население — женщины, старики и дети. И только поражение джунгар от войск казахского ополчения в 1726 и 1730 гг. и присоединение казахских земель к России оградили казахов от поголовного истребления.
В войнах мусульман против иноверцев господствовали жестокие обычаи: шариат позволял по отношению к побежденным «неверным» употреблять все формы жестокости, однако исключал подобное отношение к детям, женщинам, слепым, монахам; шариат допускал и альтернативные действия:предводитель мусульманского
государства мог обратить всех захваченных в плен в рабов или обложить все покоренное население поголовной податью. Ислам запрещал войны между мусульманскими государствами, но если они разражались, то требовал применения смягченных методов ведения таких войн. В процессе военных действий между мусульманскими государствами Востока, в том числе и казахско-среднеазиатского региона, в XV—XIX вв. сложились международно-правовые обычаи, правила ведения войн между мусульманами. Стороны, ведшие такую войну, должны были: а) воздерживаться от грабежа и опустошения территорий, где имели место военные действия;
б) не захватывать в плен мирных жителей и не обращать военнопленных в рабство. Но эти правила не всегда соблюдались.
Не всегда выполнялись предписания о милосердии мусульман к побежденным мусульманам и в ходе ожесточенных войн Бухарского и Хивинского ханств между собой в XVII—XVIII вв., Бухарского ханства против Кокандского в 40-х гг. XIX в. Известны случаи казни пленных. К примеру, в 1842 г. пленные бухарцы были казнены хивинцами за то, что посмели оборонять свой город Чарджуй. В XV в. пленные кашгарцы после поражения у стен среднеазиатского города Андижан вначале умерщвлялись, но затем из опасений мести были пощажены.
Небезынтересно проанализировать режим военного плена в регионе. В условиях феодальных войн пленный считался собственником военачальника, подразделение которого взяло его в плен. Военачальник мог по своему усмотрению обменять, отпустить за выкуп или помиловать пленника. Был распространен обычай обмена пленными. Иранские, бухарские и хивинские источники свидетельствуют, что между государствами региона и его соседями обмен пленными был обычным явлением.
Международно-правовое сознание эпохи феодализма считало вполне правомерной продажу в рабство как военнопленных, так и пленных из числа лиц, не принимавших участия в боевых действиях, в таком размахе, что их толпами гнали в соседние государства, так как базары Бухары и Хивы были ими переполнены. Пленных захватывали не столько потому, что желали исключить их из состава противостоящих сил, сколько ради дополнительного дохода. На рынках Бухары и Хивы пленного можно было продать по цене от 20 до 30 таньга. Не случайно среди тюрко-монгольских народов бытовал обычай, согласно которому каждый побежденный на войне и захваченный в плен считался добычей (ульджа).
Другим распространенным обычаем был выкуп пленных, зачастую более выгодный, чем их продажа на рынке. Пленный имел право выкупить самого себя, или родственники вносили за него необходимую сумму. В Бухаре, например, в XVI—XVII вв. сумма выкупа варьировалась от 120 до 300 таньга. Поэтому туркмены предпочитали пленных персов оставлять у себя до выкупа.
Одной из функций посольств Ирана, цинского Китая, России, Афганистана и других стран было освобождение пленных, выкуп их. Например, прибывшее в середине XIX в. в Хивинское ханство афганское посольство во главе с Д. Мухаммедом, выкупило у хивинского хана пленных афганцев, более того, оно сумело решить вопросы мирных отношений на международно-правовой основе, заключив договор с условием, чтобы хивинцы не покупали и не держали в будущем пленных афганцев. С аналогичными целями выезжали в эти страны и среднеазиатские посольства.
Архивные документы свидетельствуют, что владетели среднеазиатских ханств стремились обратить пленных христиан в мусульманскую веру. Добровольно принявший ислам пленный приобретал относительную свободу. Отказавшегося от обращения в мусульманскую веру содержали под стражей в зиндане (подземная тюрьма).
Во время военных действий, и набегов войска часто занимались грабежами на покоренной территории. И это не могло быть иначе потому, что государства не заботились о питании воинов, они должны были сами добывать пропитание. Кроме того, эти действия освящались 8-й сурой Корана, которая предоставляла право на воейную добычу, под которой понималось захваченное во время войны движимое имущество, скот, кони, одежда, ткани, золото, пленники обоего пола, но не земли, поступающие в распоряжение мусульманского государства. Ханы и эмиры всячески поощряли захват военной добычи, так как в соответствии со сложившимися обычаями им перепадала львиная ее доля, нередко отдавались прямые приказы о разграблении захваченных городов и селений.
Покоренные народы облагались данью (харадж — дань за пользование землей; джизье — подушная подать). Так было при захвате земель Среднего жуза Казахстана Джунгарским ханством в 40-е гг. XVIII в., при захвате среднеазиатскими ханствами отдельных территорий Ирана в XVII в.
Часто заключались перемирия, которые по общему правилу исключали из взаимоотношений воюющих государств все виды насильственной борьбы и подготавливали условия для перехода к миру. Своеобразный институт перемирий складывался в течение веков и покоился на положении шариата о том, что с «неверными», не желающими принять ислам, допускается не мир, а перемирие (сульх). Подобного рода перемирия отражали тот факт, что войско исламского государства не могло одолеть войско немусульманского государства, и тогда перемирия использовались для подготовки к новой войне.
Государство-захватчик, как правило, стремилось на покоренной территории создавать собственные органы управления, прекратив таким образом состояние войны в одностороннем порядке. Присоединение в насильственном порядке территории побежденного государства вместе с населением считалось в феодальную эпоху вполне правомерным действием. Так, Кокандское ханство в 20—30-х гг. XIX в. насильственно присоединило земли киргизов и подвергало население притеснениям; когда же киргизы восставали, то с ними беспощадно расправлялись.
Таким образом, законы и обычаи войны в казахско-среднеазиатском регионе имели черты, свойственные законам и обычаям феодальной эпохи вообще, и вместе с тем они имели свои отличительные особенности: преимущественно господствовали жестокие методы и правила ведения войны, которые переплетались с некоторыми гуманными обычаями.
| << К содержанию |