Признаюсь, я чувствую себя оскорбленным, когда организаторы загоняют зрителей в зал. Не по своей воле пришедший на представление человек - не зритель. На мой взгляд, рыночная экономика поставила с ног на уши всех - и публику, и тех, кто служит театру. Все думают, как побыстрее, с меньшими затратами заработать деньги. Базары и торговые центры с кинотеатрами, бассейнами, кафе и ресторанами заменили собой театры, куда раньше ходили как в храм - за духовностью. В былые годы среди зрителей много было таких, кто не до конца понимал, что происходит на сцене, но изо всех сил старался это сделать. Человек, не прочитав нашумевший роман, не посмотрев новую постановку, рисковал прослыть невеждой.

 

Раньше в зрительном зале я видел серьезных людей-академиков и министров. И назрительских конференциях они не отмалчивались, давали оценку нашему творчеству. Благодаря этому вместе росли и зритель, и актеры.

 

Сейчас чиновники высокого уровня считают ниже своего достоинства ходить на театральные премьеры. Какой театр?! Они ведь с утра до вечера заняты вопросами государственного устройства. А когда-то новый министр культуры, осознавая, что театр формирует идеологию, после назначения обязательно встречался с коллективом.

 

В том, что нет обратной связи со зрителем, виноваты и мы сами. Нынешние актеры все чаще прибегают к вводу - сегодня дали роль, а завтра вышел на сцену. Но ввод испокон веков был оправдан только в том случае, когда нужно было выручать театр - билеты проданы, а актер... умер.

 

Сходят на нет театральная дисциплина и былая актерская пунктуальность. Если мы, актеры, сформированные советской эпохой, чтобы войти в образ, приходили в театр задолго до спектакля, то у нынешних все впритык. Они забегают в гримерку за 15-20 минут до начала спектакля. Я их, конечно, понимаю и сочувствую им: хочется заработать где-то на стороне - на радио и телевидении, в рекламе, повеселить народ на свадьбах. Но ведь такая спешка, не говоря уже о качестве игры, сказывается даже на гриме, неряшливом и небрежном. Какое уж там - держать публику в напряжении, тут бы текст не перепутать.

 

Как тут не провести параллель с нашими стариками, стоявшими у истоков казахского театра. Сабира Майканова, например, играя в «Материнском поле», приезжала в театр за два часа до спектакля с повышенным давлением. Оно приходило в норму только после выхода на поклон к зрителю. Домой она уезжала похудевшей за эти несколько часов килограммов на пять. Костюмерши говорили, что после «Материнского поля» платье на Майкановой можно было выжимать.

 

Давно замечено, что после удачного спектакля актеры становятся добрее, мягче и человечнее. Я лично в такие моменты готов встретить с распростертыми объятиями даже своего заклятого врага - дайте только время выйти из образа. Но перед спектаклем стараюсь ни с кем не общаться, а перед самым выходом на сцену молюсь духу деда Ыскака Прадара и никого вокруг не замечаю. Однажды был со мной курьезный случай. Спектакль начинался в половине седьмого, я вышел из дома уже после обеда. Пока шел с пересечения улиц Фурманова и Хаджи Мукана до театра (он располагался тогда в здании нынешнего Казахского ТЮЗа), меня сопровождал один парнишка - то вперед забежит, то сзади топает. Я на это мельтешение не обращал внимания до тех пор, пока не услышал робкое: «Ага!».

 

- Ну что тебе? Автограф, что ли, нужен?

 

— Да нет, я не за автографом. Вы брюки забыли застегнуть.