На третьем курсе мы уже проходили предметы по специализа-ции. После окончания экзаменов я сразу Приехала в Караганду на летние каникулы с тем, чтобы пройти производственную практику, на рабочем месте в шахте, и заодно заработать. В комбинате «Караган-дауголь» меня направили в трест, оттуда на шахту «Новая» (эту шахту после отработки своего шахтного поля через пять лет закрыли).

 

На шахте дали место нормировщика, где мне впервые предстояло непосредственно ознакомиться с подземным горным искусством, со всеми секретами нашего горного дела. Написала отчет о производственной практике, получила за месяц работы небольшую плату, чему, тем не менее, была рада и сильно гордилась за «собственный заработок». На этот заработок я потом съездила домой, и хватило на обратный билет до Днепропетровска.

 

На следующий год после окончания четвертого курса я опять приехала в Караганду для прохождения производственной практики. В этот раз меня направили на шахту 33/34, дали место в очистной лаве, это целый производственный участок, один из передовых на шахте. Меня взяли помощником машиниста врубовой машины. В то время на шахтах работали только врубовые машины, комбайнов еще не было.

 

Врубовая машина с двухметровым баром и зубцами, в 215 метровой лаве и уклоном угольного пласта десять градусов, подрубала угольный пласт нижнего слоя «Верхней Марианны». Здесь работа была тяжелой. Помню машиниста по фамилии Пак, корейца, очень ответственного за свою работу человека. Он и от меня требовал того же. Он управлял машиной в заданном режиме, и если ломался зубец на баре, то тут же останавливал машину, и мы меняли этот зубец или зубцы. Я на подхвате — периодически переставляла впереди машины упорную стойку, подтягивала за машиной силовой высоковольтный кабель длиной около 220 метров. По мере надобности приходилось бегать то за одним, то за другим инструментом. Угольный пласт «Верхняя Марианна» здесь был сильно водообильный, с кровли ливнем падала вода. Это создавало определенные трудности в работе машины. На смену приходишь в сухой нормальной спецовке, а через полчаса вся брезентовая спецовка была мокрой, она становилась как камень. На подошве вода собиралась и текла, как в реке, ноги по колено в воде, на штреке тоже кругом вода — насос не успевал отсасывать. Вентиляция в шахте сильная и при мокрой спецовке приходилось так мерзнуть, что, как говорится, «зуб на зуб не попадает».

 

В годы войны, да и после плохо соблюдалась техника безопасности и охрана труда, не до этого было. Однажды я, чтобы согреться, легла на работающую машину и вскоре крепко заснула от тепла. Проснулась от сильной боли. На меня свалилась с кровли целая пачка глинистого сланца. Получила сильный ушиб, кости целые, но на левом боку хорошо отбились мягкие места, да так, что месяца четыре ходила, немного прихрамывая. Врачу на шахте стеснялась показываться, так как могли и наказать. Этот случай с моей стороны — чистое нарушение правил техники безопасности.

 

Подобные случаи со мной были не раз, пока проходила производственную практику на шахтах. Бывало, уставшая, замерзшая, да еще голодная, ждешь конца смены, хочется побыстрее выбраться на гора, на теплый воздух. Однажды, чтобы сократить дорогу «на гора», легла прямо в лаве на работающий конвейер с тем, чтобы вместе с углем выброситься в вагонетку, которая стоит внизу у люка, для по-грузки. В тот раз так и выбросил меня конвейер в вагонетку, но поцарапала лицо до крови. Пришлось пойти в медпункт и исповедаться.

 

Еще другой случай:угольныйпласт«Верхняя

 

Марианна» в Караганде обычно разрабатывается в три слоя при мощности пласта в 8 метров и между слоями — горизонтами имеются дудки — вертикальные выработки глубиной в 3 метра, для вентиляции, спуска материалов, то есть соединяющая горизонты (в виде колодца как бы). Спустишься по ней и вмиг оказываешься внизу, в нижнем горизонте или же поднимешься по ней, оказываешься в верхнем горизонте, а по правилам техники безопасности это запрещалось.

 

Тоже я не раз нарушала, при этом поцарапав ноги, и т.д. Как я не раз убеждалась, соблюдение правил техники безопасности в годы войны были относительными и в Караганде и в Ростовшахтаантраците, где я работала и одновременно проходила практику. За нарушение правил сильно не наказывали. Этим все и пользовались.

 

Преддипломную практику я проходила на шахте им.Октябрьской революции в г.Шахты комбината Ростовшахтоантрацит. Занимала рабочее место в бригаде крепильщиков, затем в бригаде бурильщиков. Разрабатывался угольный пласт антрацита мощностью всего 60 сантиметров. Работали, в основном, лежа или сидя, передвигаясь по-пластунски по лаве.

 

Мы с Любой Шульгиной, моей подругой, пришли в указанную нам лаву — очистной участок, там недавно взрывали пласт и рабочие стояли в штреке в ожидании, когда лава полностью проветрится после взрыва. Мы хотели полезть в лаву. Рабочие нас предупредили, что участок, лава еще не проветрилась, что после взрыва прошло немного времени, рано еще туда заходить.

 

Мы их не послушались, думая, что они шутят над нами, и полезли в лаву по-пластунски — это продвижение на коленях и на локтях, для этого специальную спецовку шьют с нарукавниками и наколенниками. Проползли мы всего несколько метров вверх по лаве, и дальше я не помню, что было. Проснулась — лежу в ванне шахтной бани на поверхности, вокруг все суетятся и Люба тоже. Я, оказывается, сильно угорела и тут все вспомнила: рабочих, которые нас предупреждали, и сожалела, что напрасно мы их не послушались. Мы правила нарушали самым сознательным образом, думая: «Будь что будет!»

 

Вообще, надо признать, что у меня лично много было ребячества. Когда мой сын Нурлан, будущий горный инженер, уезжал на практику в Жезказган или Караганду, я его наставляла, чтобы он не смел нарушать положенные правила техники безопасности в шахте, исходя из своего горького опыта.

 

За время работы в шахте, занимая рабочие места в качестве бурильщика, крепильщика, люкового, вагонщика и т.д., мы зарабатывали большие деньги, особенно после четвертого, пятого курса и на преддипломной практике. В эти годы наш отец заболел силикозом, не мог иметь приличный заработок как прежде, и мои деньги пригодились на приезд домой и на обратный отъезд в институт.