2.2. ПРАВО СОБСТВЕННОСТИ В ГРАЖДАНСКОМ КОДЕКСЕ КАЗАХСКОЙ ССР 1963 г.
Кодификация с 1961 по 1964 г. проходила в два этапа. Первоначально были приняты Основы гражданского законодательства Союза ССР и республик 1961 г., а впоследствии, в развитие их положений, были разработаны гражданские кодексы союзных республик.
Нормы, регулирующие вещно-правовые отношения, составили второй раздел ГК Казахской ССР (далее: ГК). Раздел содержит восемь глав, которые посвящены только праву собственности, и в этом заключается первое принципиальное отличие этой кодификации от предыдущей. Исключениями здесь являются положения двух статей. Статья 85-1 ГК говорит об оперативном управлении, непосредственно не называя его субъективным правом и распространяя это понятие только на государственные организации. Содержание этого права состоит из той же триады правомочий, посредством которых в Гражданском кодексе Казахской ССР характеризуется право собственности (ст. 85). В научно-практическом комментарии к этой статье субъективное право оперативного управления характеризуется как имущественное, вещное, абсолютное, производное от права собственности, при этом подчеркивается, что оперативный управитель может, не прибегая к помощи третьих лиц, самостоятельно своими действиями осуществлять субъективное право оперативного управления. Вторым исключением является статья 149 ГК, устанавливающая положение, согласно которому защита, аналогичная защите права собственности, предоставляется и другому лицу, владеющему имуществом в силу закона или договора. Таким образом, кодекс упоминает о каких-то правах на вещь, но непосредственно, кроме как об оперативном управлении, об этом в структуре Гражданского кодекса Казахской ССР не говорится. Право застройки, которое было в Гражданском кодексе РСФСР 1922 г., было исключено, а право залога из раздела вещного права перемещено в раздел обязательственного (ст. 188—194 ГК) и представляло собой уже не вещное право, а один из способов обеспечения исполнения обязательств. Это положение было сохранено и в последующих кодификациях гражданского законодательства постсоветского периода.
Структурное построение норм, регламентирующих право собственности, достаточно специфично и отличается от построения нормативного материала других проанализированных нами кодификаций. Основные отличия заключаются в следующем. Гражданский кодекс Казахской ССР вместо понятия права собственности употребляет термин «собственность», которая имеет несколько значений: социалистическая, государственная, личная и т. д. Другим отличием является сама структура второго раздела кодекса, который состоит из восьми глав. Глава седьмая посвящена общим положениям. Глава восьмая — государственной собственности. Обращает на себя внимание декларативный характер определения содержания права государственной собственности, не имеющего, по нашему мнению, никакой юридической нагрузки (ст. 87). Статья 88 ГК устанавливает перечень объектов, находящихся в исключительной собственности государства. Отметим то обстоятельство, что этот перечень не исчерпывающий и может быть расширен. Кроме этого, впервые введено деление вещей на основные и оборотные средства, в основе классификации которых лежал стоимостный критерий. На основные средства, находящиеся в государственной собственности, не могло быть обращено взыскание по претензиям кредиторов (ст. 91). Тем самым государство было поставлено в привилегированное положение. Поэтому можно утверждать, что основное количество вещей, которые представляли реальную имущественную ценность, было ограничено или изъято из гражданского оборота.
Глава девятая Гражданского кодекса Казахской ССР посвящена собственности колхозов и других кооперативных организаций и их объединений. Право собственности указанных субъектов осуществлялось в соответствии с уставными целями их деятельности, и имущество (т. е. объекты этого вида собственности) должно было обеспечивать их достижение (ст. 92 и 93). На основные средства, входящие в это имущество, также не могло быть обращено взыскание по обязательствам (ст. 94). Аналогичные нормы содержит другая, десятая глава, которая посвящена собственности профсоюзных и иных общественных организаций (ст. 96—98).
Одиннадцатая глава содержит положения о личной собственности. Данный термин, можно утверждать, не имеет юридической нагрузки, и фактически речь идет о праве частной собственности. Тем не менее доктринально проводилось различие между двумя этими понятиями. Некоторые ученые полагали, что кодификация 1922 г. преследовала в качестве основной цели социальное переустройство частной собственности в личную (трудовую частную собственность), тогда как ограничения, направленные против частнокапиталистической собственности (т. е. непосредственно против права частной собственности), с самого начала имели в виду ее вытеснение, а на определенном этапе и потную ликвидацию, что в конечном счете и было достигнуто к моменту проведения кодификации 1961—1964 гг.
Разработка понятия права личной собственности занимала немалое место в исследованиях этого периода, но, по мнению О. С. Иоффе, сводилась к трем моментам. Во-первых, к соответствию его родовым свойствам права собственности вообще, т. е. к триаде правомочий по владению, пользованию и распоряжению. Во-вторых, к мысли о производности этого вида субъективного права от социалистической собственности. И, в-третьих, к предназначенности этого субъективного вещного права для удовлетворения материальных и культурных потребностей граждан. В качестве источников права личной собственности рассматривались только трудовые доходы. К этим доходам были приравнены доходы от разрешенной деятельности, например доходы от сдачи в поднаем жилого помещения, если размер оплаты за это не превышал ставок, определенных законодательными актами. В противном случае источники, из которых приобреталось имущество, принадлежащее на праве личной собственности, считались нетрудовыми доходами, что вело к прекращению этого субъективного права и принудительному безвозмездному изъятию имущества.
Таким образом, праву личной собственности Гражданский кодекс Казахской ССР уделил много внимания в плане различного рода ограничений. Перечень объектов этого права исчерпывающий и содержит виды вещей, обладание которыми позволяет удовлетворить минимальные повседневные потребности человека (ст. 99). Кроме этого, были установлены формальные запреты, касающиеся объектов права личной собственности. Например, у одного лица мог находиться в собственности только один жилой дом, установлен предельный размер жилья и так далее (ст. 100 и др.). Ряд последующих статей главы регламентирует вопросы прекращения права личной собственности, которое наступает вследствие нарушения установленных в кодексе запретов (ст. 102-106). Прекращение этой разновидности права собственности больше походило на принудительное безвозмездное изъятие имущества у управомоченного лица, т. е. на конфискацию.
Следующая, двенадцатая глава кодекса посвящена общей собственности, которая выступает в двух видах: общая долевая и совместная собственность (ст. 111). Законодатель говорит об общей совместной собственности только применительно к сельскому хозяйству: собственность колхозного двора (ст. 112—118), собственность граждан, занимающихся индивидуальной трудовой деятельностью в сельском хозяйстве (ст. 124-1). Другие статьи этой главы содержат нормы об общей долевой собственности (ст. 119— 124). Обращает на себя внимание отсутствие в Гражданском кодексе Казахской ССР норм, в отличие от других кодификационных актов, которые регламентируют отношения имущественной общности супругов. Возможно, это связано с тем, что семейные отношения составляли предмет другой отрасли права — семейного права, нормы которого были сосредоточены в другом кодификационном акте — Кодексе о браке и семье Казахской ССР (ст. 19-27), статья 19 которого устанавливала режим общей совместной собственности супругов.
Тринадцатая глава Гражданского кодекса Казахской ССР содержала нормы о возникновении и прекращении права собственности. Обратим внимание на два момента. Во-первых, на нормы о вещах, которые были ограничены в гражданском обороте (оружие, валютные ценности и др. — ст. 127 и 128). Во-вторых, на правило о принудительном безвозмездном изъятии бесхозяйственно содержавшегося дома (ч. 2 ст. 133). В последнем случае можно говорить о наличии в кодексе нормы административно-правового характера, что также свидетельствует о комплексном характере данного нормативного акта.
Заключительная, четырнадцатая глава посвящена защите права собственности. Нормы этой главы в наименьшей степени подвержены идеологическому и публично-правовому воздействию и содержат достаточно традиционные положения о способах защиты права собственности с одним исключением. Согласно статье 145 имущество, принадлежащее государству, могло быть истребовано от всякого приобретателя, невзирая на его добросовестность. Следовательно, для государственной собственности устанавливался исключительный, преимущественный правовой режим.
* * *
Таким образом, кодификация 1961-1964 гг. имела принципиальные отличия от предшествующей кодификации 1922 г., которые сводились к следующим. Во-первых, кодекс не содержит системы субъективных вещных прав, говоря только о субъективном праве собственности. Во-вторых, понятие права собственности все более подменяется экономическим понятием собственности. А. А. Рубанов в качестве характерной черты советского гражданского права называет существование законодательной конструкции собственности. Не права собственности, а именно собственности, под которой им понимается совокупность норм, преследующая цель всесторонне определить социальную роль, структуру и характер собственности. По мнению А. А. Рубанова, наличие законодательно определенной конструкции собственности отличает советское гражданское право от гражданского права других стран. При этом в кодекс введено новое понятие собственности — собственность общественных организаций. В-третьих, законодатель впервые закрепляет положения о праве оперативного управления, которое сохранилось и, мало того, получило дальнейшее развитие в последующих кодификациях гражданского законодательства постсоветского периода. Впервые в гражданском законодательстве была закреплена гражданская правосубъектность предприятия, что послужило основой для создания системы специфических субъективных прав, отнесенных доктриной к категории вещных. В-четвертых, право частной собственности все более подвергается ограничениям посредством установления формальных запретов, происходит сужение круга объектов, которые могут находиться в частной собственности, закрепляются различные основания прекращения этого права в зависимости от следования установленным запретам. В целом эту кодификацию гражданского законодательства отличает еще большее проникновение в гражданско-правовое регулирование публичноправовых элементов и конструкций, чем предыдущую — Гражданский кодекс РСФСР 1922 г.
| << К содержанию |