- А давай снимем фильм в память о нем, - предложил вдруг Эльдор. - Пусть это будет продолжение «Конца атамана».

 

Я сразу подхватил эту мысль. У каждого из нас был свой сюжет будущей картины. Потом к сценарию подключились семья Михалковых и Александр Адабашьян, тоже дружившие с Шакеном-ага. На одном дыхании, за какие-то месяц-полтора, они написали легкий детектив. И в том же 1976 году мы приступили к работе.

 

Этим фильмом мы, по сути, продлили жизнь Касымхана Чанышева, судьба которого сложилась трагически. В 20-х годах Чанышев возглавлял жаркентскую милицию. Осуществил успешную операцию по ликвидации генерала-белогвардейца Дутова (именно эта страница его жизни легла в основу фильма «Конец атамана»). Однако, несмотря на заслуги, ему припомнили байское происхождение, и Чанышев вынужден был скрываться. Умер, говорят, в бегах.

 

Но если в реальной жизни прототип Чадьярова погибает в безвестности, то в кино жизнь его продлилась. В «Транссибирском экспрессе» повзрослевший и возмужавший Чадьяров борется уже с внешними врагами.

 

«Транссибирский экспресс» должен был стать для меня фильмом, после которого я окончательно утвердился бы как киноактер. Мне вот-вот должно было стукнуть 40, а к этому рубежу творческий человек обязан подойти в полном, как говорится, вооружении.

 

«Кайф» - вот так назову работу над этим фильмом. К своей роли я относился более чем требовательно. После просмотра экранных проб Эльдор подозвал меня: «Асеке, посмотри». Меня ни в чем не надо было убеждать - только бросив взгляд на экран, сразу сказал: «Понял. Дай дней двадцать».

 

Это сейчас в любом доме можно найти какие хочешь тренажеры, а тогда, во времена тотального дефицита, ничего не было Поэтому я в тот же день побежал к Егизбаеву - главному профсоюзному деятелю республики. «Нужна путевка, - говорю, - мне срочно нужно похудеть». Тот сразу позвонил в Ессентуки, в единственный на весь Союз санаторий, где применяли механотерапию. Главврач санатория завопил: здесь сейчас отдыхают и лечатся 60 человек из Казахстана, хотя путевок выделялось всего сорок... «Но для артиста ты найдешь еще одно место, - не слушая объяснений, оборвал его наш профсоюзный бог. - Устраивай его хоть в своем кабинете».

 

И я действительно жил в кабинете главврача. Пил знаменитую минеральную воду, немного завтракал, обед делил с другом, а ужин отдавал врагу и усиленно занимался - «ездил» на механическом верблюде, «скакал» на такой же лошади. И за каких-то 20 дней похудел на 8 килограммов. В Ессентуки я уезжал в костюме 52-го размера, в Алма-Ату вернулся с 48-м размером.

 

Снимали мы в Джамбулской области, на железнодорожной ветке Каратау - Жанатас. Эти места сплошь заселены моими родственниками и друзьями детства. В первый же день съемок я заехал к ним. Поздоровался со всеми за руку и предупредил, чтобы недели на три оставили в покое. Никаких застолий! В Каратау взял в гостинице отдельный номер и после съемок никого не пускал к себе. Чтобы снова не набрать вес, отказывался от всех компаний, мое меню состояло в основном из чашки кофе и крохотного бутерброда.

 

Зато остальные члены съемочной группы, а она состояла из московской, ленинградской и алматинской молодежи, отрывались по полной программе. Лето, жара, а им хоть бы что. Вечеринки и банкеты были каждый день, а какие романы назревали! Нонна Терентьева в процессе съемок вышла замуж за ассистента оператора, Наталья Аринбасарова сдружилась с Эльдором Уразбаевым, а потом вышла за него замуж.

 

«Транссибирский экспресс» был дипломной работой теперь уже знаменитого оператора Вадима Алисова, будущий директор «Казах-фильма» Анара Кашаганова работала у нас организатором съемок Утром в шесть мы потихоньку трогались из Каратау. Нас так и объявляли на станциях: «Прибыл 2001-й поезд. Транссибирский экспресс». Съемки проходили в раритетном вагоне, выпущенном еще в 30-х годах.

 

К обеду прибывали в Жанатас. Снабжение в этом городе, который обеспечивал весь Союз фосфоритами, было московским. Моя двоюродная сестра Амантай уже ждет нас с обедом и ящиком дефицитного чешского пива. Я брал себе бутылочку, а остальное доставалось съемочной группе.

 

Потом мы трогались в обратный путь. В Каратау прибывали в полночь, а иногда в два-три ночи. В перерывах между съемками отсыпались в спецвагоне с кондиционером. В общем, совмещали приятное с полезным.

 

Я кайфовал в этой картине не только потому, что съемки шли легко и азартно. Эльдор дал мне полную свободу для импровизации. Он так и сказал: «Асеке, я тебе верю». Доверие режиссера меня окрылило, и я абсолютно самостоятельно выстраивал роль, придумывая все новые подробности. Помните эпизод, когда героиня Терентьевой разыскивает меня по всему поезду, а я специально меняю купе? Когда она наконец находит меня, я с важным видом делаю себе шутовской массаж после бритья. Благо роль позволяла это: мой герой, профессиональный разведчик, носящий личину японца Фана, усыпляя внимание врага, косил под дурачка.

 

Режиссер, бывало, стоит где-то за кадром, подает команды, а сам хохочет над тем, как я импровизирую Ситуация меня только подстегивает - я вхожу в еще больший раж. Иногда, чтобы сэкономить и без того тесное пространство купе, оператор предлагал режиссеру подавать команды из тамбура. Мы, актеры, пользуясь этим, часто разыгрывали Эльдора. Например, сговаривались и разом все замолкали Напуганный внезапной тишиной за дверью, режиссер начинал нервничать: «Вы что там делаете?!». Такое настроение, кстати, очень помогает на съемках: чем больше хохмишь, тем легче они идут.

 

Однажды мы с Вадимом Алисовым, отсняв эпизод, сделали вид, что еще раз переснимаем его, а сами решили распить бутылочку. Вадим, чтобы усыпить бдительность режиссера, сидя за столом, время от времени выкрикивал: «Стоп! Еще раз!». Когда Уразбаев наконец ворвался в купе, он чисто по-детски обиделся: «А почему меня не позвали?».

 

Москвичи остались довольны нашим гостеприимством. Особенно Наталья Аринбасарова и Нонна Терентьева В Каратау я их повел на мехкомбинат. Казахи ведь одаривают так одаривают! Обеим актрисам накинули на плечи шубы из отлично выделанной цигейки. Работники мехкомбината радовались больше самих актрис, видя их ошеломленно-счастливые лица.

 

Сейчас бы ни за что не отдал озвучивать роль, которую играл с таким вдохновением, Александру Калягину, но тогда опыта было маловато, а озвучивать два противоположных характера одновременно было сложно. Поэтому те фрагменты, где мой герой скрывается под личиной дурачка - японца Фана, озвучивает Калягин, а те, где Чадьяров бывает самим собой, озвучивал я сам.

 

Съемки «Транссибирского экспресса» были закончены за месяц, и поезд двинулся в сторону Москвы. По пути мы отсняли туркестанский вокзал, а потом группа разделилась- казахстанцы вернулись домой, москвичи на этом же поезде покатили дальше.